Оригинал взят у в Мужские мозги и женские мозги

Десять американских нейробиологов недавно составили нечто вроде нарочито огрубленной карты человеческого коннектома. Карту мозга разделили на 95 участков и подсчитали количество нейронных связей между каждыми двумя участками. Отметили наиболее тесно связанные пары и обнаружили, что у мужчин и женщин эти наборы пар очень сильно отличаются:



Сверху на картинке изображен типовой мужской мозг, снизу - типовой женский. Синие линии обозначают связи внутри одного полушария, оранжевые - связи между полушариями. Цвет точек не имеет большого смысла, он обозначает долю коры (лобную, теменную, височную или затылочную). Любопытно, насколько сильно мужские мозги отличаются от женских.

Из приведенной схемы понятно, почему женщинам тяжело дается исконно мужское умение временно отключить эмоции и начать рассуждать логически. Или наоборот, дать волю воображению, временно забыв про всякие унылые мелочи жизни. Зато женщине проще манипулировать людьми, ловко сочетая логику и эмоции.

А еще любопытно порассуждать, как подобная схема могла бы выглядеть у Спока.

@темы: медицина

---

23.01.2014 в 16:19

Пишет  Ролли Фостер:
Индейцы Великих Равнин и прерий - Тактика боя с белыми людьми
Счел эту информацию из книги "военное дело индейцев Великих Равнин и прерий" Юрия Стукалина как минимум полезной для тех, кто, возможно, пишет или будет писать ФФ по Куперу. Так что в теги, на всякий случай, его поставил - не смотря на то, что к Фенимору данный пост имеет очень далекое отношение.
Текст разбавил некоторым количеством картинок, чтобы было не так скучно читать.


В столкновениях между белыми людьми и индейцами осталось много воспоминаний их непосредственных участников с обеих сторон. И здесь необходимо отметить различие, существующее в рассказах враждующих сторон, которое чрезвычайно важно для понимания достоверности тех далеких событий. Интерес к индейским воспоминаниям начал проявляться у американских исследователей на рубеже XIX-XX веков, когда еще были живы многие из стариков, участников войн на Великих равнинах. Индейцы обычно простодушно рассказывали о своих действиях в тех или иных боях, ничего не приукрашивая и не выдумывая, окруженные седовласыми соратниками, которые иногда поправляли их, если они что-либо забывали, и внимательно следили за тем, чтобы рассказ был правдивым. Краснокожий мог умолчать об убийстве белого человека, не очень доверяя бледнолицым слушателям, опасаясь запоздалого наказания.

Воспоминания белых участников, напротив, за редким исключением изобилуют небылицами и преувеличени­ями. Там, где с индейской стороны выступало не более пятисот воинов, их потери порой достигали полутора тысяч! Помимо невероятного собственного героизма, индейцам приписывались совершенно не свойственные им манера ведения боя, тактика и стратегия. Как вежливо упомянул об одном из подобных примеров боевой офицер Юджин Вэйр: "О событиях того боя ходит много странных историй".

читать про индейцев дальше...

"Приближаясь к незнакомцам, равнинные индейцы пускают своих коней в галоп, и люди, не знакомые с их манерами, могут воспринять это как свидетельство враждебности. Но это их обычай в обращении и с друзьями, и с врагами, и не должен служить для необоснованной тревоги. Когда замечена скачущая таким образом группа краснокожих и они приблизились достаточно для того, чтобы разглядеть подаваемые сигналы, все, что необходимо... это поднять правую руку ладонью вперед и несколько раз двинуть ей вперед-назад.

Все они понимают это как призыв остановиться, и, если они не имеют враждебных намерений, сразу же выполнят его. После этого правая рука поднимается вновь и медленно двигается вправо-влево, что означает: "Я не знаю вас. Кто вы?" На языке жестов они дадут знать, к какому племени принадлежат. Если вы их не понимаете, можно спросить, друзья они или враги, подняв обе руки сжатыми, как в рукопожатии, или сцепив оба указательных пальца. Если они настроены дружественно, то ответят тем же сигналом, если нет, то не остановят своих скакунов или сделают жест, означающий "злость". Небольшая по численности группа белых людей, путешествующих по Равнинам, не должна позволять приближаться к себе отряду незнакомых индейцев, если только не чувствует себя способной дать отпор нападению при самых невыгодных обстоятельствах.

Основное правило безопасности, когда человек оказывается в прерии в одиночестве и замечает приближающуюся группу индейцев, - не позволить им подойти ближе, а если они продолжают приближаться, дать им понять, чтобы они держались подальше. Если они не послушаются, а он имеет быстрого коня, следует мчаться к ближайшему лесу. Если индейцы нагоняют, ему следует остановиться, повернуться к ним и направить ружье на ближайшего краснокожего, что зачастую обращает их в бегство. Но никогда не стоит без надобности нажимать на спусковой крючок, потому что, как только ружье будет разряжено... его единственным спасением будет быстрота его скакуна".

Бои между индейцами и белыми переселенцами проходили по трем основным вариантам.
1. Чаще всего белые люди занимали позицию и отбивались от индейских атак. В этих случаях краснокожие обычно скакали по кругу, в центре которого располагалась группа белых мужчин и женщин, сбившихся в кучу за спешно возведенной баррикадой или поставленными в круг фургонами. Целью этой индейской тактики было вынудить бледнолицых опустошить ружья, а затем, пока они их перезаряжали, броситься на них и перебить. Одним из способов небольшой группы белых людей избавиться от наседавших краснокожих было отпустить своих лошадей. Индейцы зачастую бросались за ними, желая первыми захватить добычу. После этого воины чувствовали себя вполне удовлетворенными и, не желая рисковать своими жизнями, уезжали прочь. Если природного укрепления поблизости не было, попавшие в отчаянную ситуацию белые путешественники занимали круговую оборону и укладывали лошадей, иногда связывая им ноги, если позволяло время, и отбивались, прячась за ними. Если индейский отряд был очень большим и бой предстоял тяжелый и долгий, своих лошадей белые убивали.

2. Во втором варианте индейцы бежали, а белые их преследовали. Максимальное количество готовых к выстрелу зарядов у хорошо вооруженного евро-американца первой половины XIX века обычно составляло не более трех: один в ружье и два в двух однозарядных пистолетах. В этом случае евро-американцы давали залп из ружей, а затем вскакивали на лошадей и бросались в погоню. Но два заряда в пистолетах кончались быстро, в то время как индеец легко мог отстреливаться из лука. Когда оружие преследователей опустошалось, индейцы часто разворачивали коней и атаковали. С появлением многозарядных ружей и револьверов ситуация несколько изменилась не в пользу краснокожих, и их потери в этом случае стали выше. Если преследователи нагоняли, краснокожие не отступали единой группой, а рассыпались.

3. В третьем варианте индейцы преследовали убега­ющих белых. Все, кто воевал с ними, говорили о том, что это была самая опасная ситуация, где все зависело от скорости лошади. Индейцы часто имели превосходных коней и на скаку могли посылать в преследуемого одну стрелу за другой. В этом случае человек, не имея быстрой лошади, мог надеяться лишь на то, что на его пути окажется лесок, где он сможет укрыться, потому что равнинники не любили атаковать спрятавшегося в зарослях противника, разумно полагая, что потери окажутся слишком большими. Участь бледнолицего, которого настигали разъяренные индейцы, была предрешена. Его убивали, а тело зачастую уродовали и истыкали стрелами — недаром белые старожилы называли такие тела несчастных подушечками для булавок. Паническое бегство было фатальным еще и по другой причине. Поддавшись страху в тот момент, когда от него требовалось все хладнокровие и мужество, человек становился беспомощным, и его было легко убить или захватить в плен. Известен случай, когда опытный житель равнин, участник нескольких схваток с индейцами, отличный наездник и стрелок, потеряв голову во время бегства, был настигнут и застыл с пистолетом в руке, не способный к сопротивлению. Его убили несколькими выстрелами, а он даже не сделал попытки защитить себя.

Обычно, когда на равнине с белыми путешественниками встречались незнакомые индейцы и силы первых были достаточны, чтобы отбиться или дорого продать свою жизнь, краснокожие могли попытаться ограбить их "по-хорошему". Они по праву считали, что могут взимать дань с проходивших по их землям караванов переселенцев. Как правило, белые соглашались на мирное решение проблемы, разумно полагая, что индейцы могут съездить за подмогой, и тогда добраться до конечного пункта им едва ли удастся. Свидетельств тому в виде свежих могил и сгоревших фургонов на их пути встречалось предостаточно. Индейцы, даже если способны были захватить всю поклажу полностью, также исходя из простой логики понимали, что лучше довольствоваться достаточным количеством подарков, что не стоило им ничего, чем захватывать караван ценой жизни воинов. Часто по обычаю индейцы приближались галопом, останавливаясь недалеко от путешественников.

Но какие бы меры предосторожности ни предпринимались, караваны переселенцев и обозы нередко подвергались нападениям. Основной тактикой белых людей была постановка фургонов в круг, что позволяло отразить атаку более крупных сил противника. Поскольку нападения, как правило, были неожиданными, многое зависело от того, насколько быстро белые успевали образовать из фургонов плотное кольцо. "Атакуй они до того, как мы сформировали круг, им не составило бы труда скальпировать всю нашу партию", - вспоминал один из белых первопроходцев. Поэтому при передвижении каравана по опасной территории, если позволяла местность, фургоны располагали в две линии, между которыми гнали коров и лошадей. Именно такая формация каравана позволяла быстро поставить их в круг. Быков распрягали, два передовых фургона сближали так, чтобы они касались друг друга передними колесами, а последующие фургоны передними колесами касались их задних колес и т.д., образуя из них своего рода корраль, внутрь которого помещали быков, коров и лошадей. Мужчины отстреливались либо из-за фургонов, либо занимали оборону перед ними. Если караван сопровождал эскорт солдат, они, как правило, двигались цепочкой с обеих сторон каравана, готовые отразить нападение индейских воинов.

Собираясь атаковать, индейцы старались выбрать для нападения места, где белым было бы тяжело быстро поставить фургоны в круг. Если же прямая атака каравана была слишком рискованной по причине большого количества вооруженных людей в нем или сильного эскорта солдат, индейцы могли попытаться решить свою задачу двумя путями.
1. Караван обычно растягивался, кто-то отставал, у кого-то ломалось колесо и требовалось время для починки. К "чести" белых переселенцев стоит отметить, что отставших не ждали. Если им везло, они нагоняли основную группу, когда та устраивалась на привал. Известны случаи, когда люди, отставшие со своим фургоном, терялись на бескрайней равнине. Именно отбившиеся от основного каравана становились легкой добычей для индейских воинов. Они нападали неожиданно, захватывали содержимое фургона и лошадей, а переселенцев-мужчин убивали. Женщин и детей могли оставить в живых и увезти в плен либо также убивали.

2. Во втором варианте целью враждебных индейцев становился табун лошадей, который неопытные переселенцы, успокоенные тем, что на протяжении многих дней пути они не встретили ни одного краснокожего, плохо охраняли или позволяли ему пастись слишком далеко от основного лагеря. То, что их видели индейцы, совсем не означало, что индейцев видели они. Постепенно бдительность белых людей притуплялась и они расслаблялись. Выскочившие с воплями из засады всадники обращали лошадей в паническое бегство, и спустя мгновение вместе с табуном скрывались вдали. Поскольку фургоны обычно тащили волы, караван мог продолжать путь, но уже без лошадей.
Если же индейцы все же решались атаковать поставленный в круг караван фургонов, они мчались вокруг него, постепенно сжимая кольцо. При этом воины обстреливали защитников из луков и ружей.

Некоторые исследователи писали, что для индейцев караваны переселенцев были легкой добычей, где риск минимален. Утверждение не совсем верно. Конечно, драться с переселенцами было проще, чем с регулярными войсками, но в караванах зачастую находилось достаточное количество хорошо вооруженных ружьями мужчин, и потери нападавших порой были значительными. Можно, без доли сомнения, утверждать, что если бы караваны переселенцев на Запад, фургоны которых были доверху набиты всевозможным добром, действительно представлявшим для индейцев значительный интерес, были бы столь легкой добычей, как это пытаются показать некоторые авторы, ни один из них никогда бы не добрался до цели своего путешествия.

В отличие от восточных племен, индейцы Равнин крайне редко нападали на поселения или форты белых людей. Даже если внутри находилось всего несколько десятков человек и, по понятиям европейцев, поселение было плохо укреплено, краснокожие прекрасно осознавали потери, которые могли понести в результате лобовой атаки, и избегали этого. В лучшем случае они пытались выманить часть людей из укрепления и заманить их в ловушку или проникнуть внутрь под мирным предлогом, а лишь затем атаковать.
Однако иногда они все же решались на подобный шаг. Наиболее часто на поселения нападали племена Южных равнин, особенно команчи и кайовы. Но их целью в основном были мексиканские поселения, обитатели которых практически не имели оружия, и порой им приходилось отбиваться камнями.

Когда крупные силы индейцев сталкивались с армей­скими формированиями, как и в битвах со своими краснокожими противниками, они выстраивались в линию. Воины могли атаковать все вместе или по отдельности. Лобовых атак кавалерии индейцы никогда не встречали, и та часть воинов, которая находилась на пути кавалеристов, рассыпалась и "отступала", а бойцы, находившиеся с флангов, нападали на атакующих с обеих сторон и заходили с тыла. Рассыпавшиеся воины скакали по кругу, присоединяясь к нападавшим с флангов. Если кавалеристы увлекались преследованием врагов и рассеивались по полю боя, их поражение было делом времени.

Тактика ведения боя армии США против индейцев была основана на методах, свойственных европейским армиям, и практически не приносила желаемых результатов на Равнинах. Приблизительно с 1860-х годов армейские чины начали перенимать тактику своих краснокожих врагов. Офицеры рассказывали что солдаты, несмотря на то, что вооружены револьверами, в ближнем бою уступают конным индейцам, вооруженным луками и стрелами.

Очень мало кто из драгун является хорошим наездником, а их лошади плохо тренированы или, "по крайней мере, не приспособлены к индейским методам войны". Тогда как воины Равнин, "одни из лучших конников в мире, и их лошади тренированы таким образом, что складывается впечатление, будто они готовы выполнять даже мысленные желания всадника. Они управляют ими без уздечки... оставляя обе руки свободными для применения оружия". Имея такую лошадь, индеец, вооруженный луком со стрелами или копьем, сближается с драгуном на расстояние эффективного выстрела из лука, что соответствует "приблизительно тридцати шагам, и быстро скачет вокруг драгуна кругами, пугая его лошадь своими воплями, что делает невозможным попасть в него из револьвера. В то же время он выпускает стрелы в человека и лошадь с такой скоростью, на которую не способен даже револьвер". При этом индеец свешивается сбоку своего скакуна, стреляя из-под его шеи, и противнику видно лишь одну его руку и ногу. Драгун же, "не способный управлять своей лошадью, напуганной воплями краснокожего и взбешенной полученными ранами, очень часто бывает бесславно убит своим энергичным и практически невидимым им врагом". Бойнтон сравнивал искусство боя индейских воинов с искусством русских казаков.

В этой связи интересно отметить и отношение индейцев к воинским качествам американских солдат. С одной стороны, дисциплина, лучшее вооружение и большая численность войск, безусловно, давали солдатам несомненные преимущества. С другой — ряд фактов все же свидетельствует о том, что своих индейских противников краснокожие воспринимали с большей опаской. Примечателен факт, что пауни, служившие разведчиками в американской армии, при встрече с группой враждебных индейцев часто надевали солдатские мундиры и шляпы и передвигались колонной, чтобы издали походить на белых кавалеристов. Противники хладнокровно ожидали их приближения, чтобы дать бой, но, когда хорошо во­оруженные пауни подъезжали ближе и скидывали мундиры, сиу и шайены всегда обращались в бегство, не желая сражаться с ними. Подобные ситуации могут свидетельствовать лишь о том, что воины не считали равнозначными силы одинакового количества белых солдат и индейцев. Кроме того, большинство побед американской армии над "краснокожими дикарями", где потери последних были действительно серьезными, приходятся на неожиданные нападения на спящие индейские лагеря. В этих случаях гибли в основном женщины, дети и старики.

Перестрелка с большого расстояния была скучным занятием для людей, чьей основной целью в бою было ударить врага рукой или другим предметом, чтобы посчитать на нем "ку". Позднее старики говорили: "Война белых людей - это всего лишь стрельба". После Первой мировой войны некоторые ветераны сиу искали возможности вступления в старые племенные воинские институты, но старики воспротивились, заявляя, что убийства людей из ружей недостаточно для того, чтобы называться насто­ящим воином - такая война просто "пустая стрельба". Безусловно, стрельба необходима, но не более. Она не могла ничего добавить к списку воинских заслуг краснокожего бойца.

@темы: индейцы

---

Оригинал взят у в Мне отмщение и персонажу воздам

Сегодня вдруг поняла, что никогда не пыталась мстить книгами. Или в книгах. Знаете, как любят делать ненаглядные мои МТА (да и не только они, классики тоже грешны): вывести в книге кого-то неприятного тебе в реале, а потом гонять его бушлатом по зоне сюжету, пока не помрет. И чтобы всем читателям отрицательный персонаж тоже был противен, и ждали бы они его гибели с азартом и попкорном. Однажды я попыталась придать одному из героев облик и манеры моего врага. Настоящего врага, не из тех, кого я тут, в вирте, поминаю нецензурным словом и недоброй шуткою. Есть люди, общение с которыми едва не кончилось для меня летальным исходом. Не знаю, чего ради я поместила один такой призрак своего темного прошлого в книгу - видимо, кошмар накануне приснился. С участием этого малого мне снятся особенно жуткие кошмары.

Которые теоретически можно закрыть, как гештальт, почти саморучно убив мерзавца на страницах книги. Психотерапевты, во всяком случае, советуют. Хотя верить психотерапевтам временами смешно, а временами опасно. Не говоря уж о том, что писательская профессия и/или талант мешает угробить отрицательного героя, не разобравшись в нем до донышка.

Писатель не может не задать вопрос персонажу: как ты дошел до жизни такой, негодяй? - и не ответить на этот вопрос.

Всем известен принцип: играешь плохого - ищи, где он хороший. А вот тут и начинаются нежданчики. Причем только у приличных писателей - у неприличных, в дальнейшем именуемых фикерами, равно как и у младоаффтаров все изначально схвачено и атрибутировано.

По большей части МТА и фикеры переводят стрелки на детскую психотравму. Как говорится, жила-была девочка, сама виновата. И предполагается, будто рассказ о школьной травле и семейном насилии отлично объясняет, зачем бывший обиженный подросток, а ныне темный властелин готовит конец света. Аффтаров не останавливает тот факт, что триггер, запустивший программу тотального разрушения, сработает лишь при определенных условиях, а для выращивания мистера Зло в душе задрота, побитого одноклассниками, необходима подходящая почва. Например, легко уязвимая гордость, крепко замешанная на неуверенности в себе - ею, впрочем, отличаются все дети и подростки. Злопамятность, которой отличаются уже не все подростки, но многие. Толика садомазохизма, которая заставляет не лечить раны, а растравлять их - еще менее распространенное отклонение. И унижение, много унижения, первоклассного, сверкающего всеми оттенками багрянца в воспаленном, как некогда любили писать, мозгу. Вот это все, не перечисленное вскользь, а в развернутом, художественно изложенном виде создаст темному властелину достойную биографию.

Второй излюбленный вариант - мстя. Враги сожгли родную хату, убили всю его семью, покоцали семейный бизнес, невесту отдали в гарем. После чего герой, уж будьте уверены, примется мстить не солдатне, действующей привычными для солдатни методами, а Самому Главному Военачальнику. Для чего он, как генерал Чарнота, даже бы в красные записался, только чтобы главвоеннача шлепнуть. Шлепнул бы, и сейчас же назад выписался (с). Шок от пережитого чудесным, а вернее, черномагическим образом превращает чистого и невинного ГГ в темного и циничного. Как будто каждый из таких мстюнов навеки застрял в переживании горя на стадии гнева - и ни туда, ни сюда на протяжении десятков, если не сотен лет. Как решил отомстить в тыща лохматом году, так и стоит на своем, хотя:
а) историческую родину Самого Главного Военачальника кровью залил,
б) народ его в кандалы заковал и унтерменшами сделал,
в) самого главврага таким раком поставил, что ужаснулись даже ангелы в небесах, не говоря уж о грязных смертных на нечистой земле.

Проблема МТА, выбирающих довольно распространенный психологический спусковой крючок для спирали насилия, состоит в том, что о самой спирали они ничего не знают. Не читали и не размышляли, каким образом из нормального человека вырастает чудовище. В их книгах такие вещи имеют вид "О, Джонни, прошу тебя, сделай монтаж!": чик - нападение - чик - горе - чик - чудовище. А все, что в промежутке... Да кто из аффтаров станет возиться с подробным описанием психологического процесса? МТА верят, будто читателю интересен исключительно сюжет, квест и экшн. Хотя замечено, что обсуждают (даже на форумах) чаще всего художественные образы, их развитие или деградацию, а сюжет просто не запоминают или запоминают применительно к состоянию героев.

Ну а приличные авторы, помещая неприятных им людей в повествование, могут сделать с прототипом что угодно. Могут ославить беспокойным дураком, как Л.Толстой, приревновав свояченицу, ославил светского льва Анатоля Шостака в образе пустого волокиты Анатоля Курагина. Могут, наоборот, вглядываясь в отвратительного вертухая Петрова, как С.Довлатов, создать ему и лицо, и душу, которых прототип, зональная функция, отродясь не имел. Мне второй метод роднее. Вернее, только он для меня и возможен: глядеть в лицо персонажу до тех пор, пока в нем не забрезжит человеческое.

Причем изначально образ может быть крайне несимпатичным. Некоторые получались такими, что буквально с первого появления вызывали ненависть неубиваемую. Цитирую пожелания одного из читателей относительно такого персонажа (между прочим, прототип этого героя меня саму едва до самоубийства не довел): "Может, он таки станет евнухом как-нибудь так нечаянно в бунте? Функцию он уже свою выполнил, его можно казнить, пусть и не до смерти. Терпеть не могу, когда нападают со спины, а у него подход сзади прямо-таки курс по жизни. Так что он мне с самого начала не понравился". Ай да я, подумалось вначале, герой еще ничего не сделал, а какое отторжение вызвал! Казалось бы, автор должен всячески привествовать вызванную отрицательным героем ненависть, подзуживать ее и разжигать. Однако я поймала себя на том, что подобные советы раздражают адски. Постепенно у меня родился внутренний протест: да ты-то откуда знаешь, что персонаж свою функцию выполнил? Тебе-то кто позволил решать насчет роли того или иного героя моих книг?

Не знаю, как некоторые писатели у публики интересуются: убить мне персонажа Имярек или пощадить, поставьте галочку. А я уж сделаю, как вам будет угодно. Им что, похуй задача, стоящая перед образом? Или тем творцам не хватает собственного замысла, чтобы выстроить логику событий? Тогда какого черта они шли в писатели? Впрочем, я не раз и не два замечала: многим МТА скучно писательство. Им скучно выписывать законы и беззакония внутренней логики, создавать образы, а не копипастить из чужих произведений или передирать из окружающей действительности. Их не останавливает даже то, что копированию поддаются не сами образы, а только поступки персонажей. Причем, как правило, разных персонажей, между которыми и сходство-то номинальное, по архетипу: лживый трикстер, мрачный убийца, фанатичный мученик, добрая подруга, наглая шлюха... Если надергать из разных киношек-книжек-игр-комиксов подходящих историй, слепится свой герой?

"То вроде лепится, а то не лепится...", как в мультике "Падал прошлогодний снег". Чаще нелепица, конечно. Потому что хорошо выписанный персонаж не бывает безликим, словно архетип. Если один мерзавец, насвистывая, сносит головы пленным, не факт, что он же свернет голову пушистому щеночку в ритуале вызова аццкого сотоны. Зато другой щенками и младенцами завтракает, хотя до дрожи боится собственной мамочки.

И только создатель образа знает, на что тот способен или неспособен, до каких низостей докатится и зачем это нужно в рамках сюжета. Оттого я и зарубила на корню все попытки превратить роман в интерактивный. Из гуманизма, чистого, как слеза невинно забаненного юзера. К тому же приказы, просьбы, намеки, науськивания, как поступить с персонажем, смотрятся одинаково удручающе: кто ты такой, мил-человек, чтобы я отдал своего героя в твои руки? А и отдам - что ты с ним делать будешь? Подрочишь на свои тайные кинки? Так это тебе на фанфикшен, я тебе не фикрайтер.

Ведь у приличного писателя сплошь и рядом бывает так, что отрицательный персонаж понемногу превращается в неоднозначный. Даже убивать его, поганца, становится не за что. И не то чтобы герой исправился - просто ближе стал, исчезло ощущение: только килевание его, горбатого, исправит. А прощение и жалость, рождающиеся в сердцах читателей, намного ценней картины сладкого отмщения, для которой и стараться особо не надо: жги-убивай-еби гусей, потом приведи полк верных слуг добра и развесь приспешников зла на дубу, как на елочке.

Один вопрос: зачем это было нужно? Чтобы показать: добро побеждает, если привести полк соратников, а приспешников окажется меньше и все в петрификус тоталус пьяные? Может, и так. А может, по-другому. От внутренней логики зависит.

Важно помнить, что внутренняя логика происходящего на бумаге (на мониторе, на пергаменте, на глинобитных табличках) начинается в голове пишущего, а не самозарождается из многабукафф. Поголовью диких МТА пора уже осознать простую истину: персонажи, в отличие от реальных людей, не месятся бессмысленно большую часть отведенного им времени, совершая значимые поступки и проходные действия в соотношении один к ста. Литература - концентрат, выжимка из событий. И даже если в ней описывается, как ленивый мужчина в халате душит диван, его ничегонеделанье работает на передачу авторской мысли, а не нагоняет объем, чтобы было что сдавать в дедлайн.

Поэтому и "вечные" темы вроде наказания порока должны раскрываться по воле автора, а не по прихоти публики. Тогда у книги есть шанс остаться в памяти читателя. А то, что читатель как бы сам и пишет - интерактивным способом - наверняка выветрится за пару-тройку лет.

@темы: писательское

---

prophotos-ru.livejournal.com/1830248.html

@темы: пейзажи

---

Кофеманам

серия постов о кофе www.liveinternet.ru/users/4600072/rubric/271458...

@темы: пьем и будем пить

---

У японцев было очень интересное средство защиты – легкий шелковый плащ хоро. Нижний конец плаща заправлялся за пояс и на скаку надувался как парус потоком встречного воздуха. Оказывается это легчайшая защита прекрасно спасала от легких японских стрел. Если самурая преследовали враги и обстреливали из луков, шелковая ткань легко оборачивалась вокруг стрелы и резко гасила ее силу.
mi3ch.livejournal.com/2466334.html

@темы: история оружия, Арагарта, история одежды

---

23.07.2013 в 20:05

Пишет  Il Buffone di Corte:

@темы: пейзажи

---

Оригинал взят у в Как носитель дразнилкогенного имени сочувствую Нефертити

В 2013 году в Москве родились 126 857 детей. Самыми популярными стали имена Софья\София и Артем, сообщила ИТАР-ТАСС глава столичного управления ЗАГС Ирина Муравьева. Сонечкой называли каждую 17-ю новорожденную. В десятке самых популярных женских имен - Мария, Анастасия, Анна, Дарья, Виктория, Елизавета, Варвара, Полина, Алиса (впервые в топ-10!). В десятке самых популярных мужских имен Александр, Максим, Иван, Михаил, Денис, Дмитрий, Кирилл, Андрей, Егор.

ЗАГС трепетно собирает коллекцию необычных имен. 2013 год принес туда имена Легенда, Ляля, Леля, Алиса-Нефертити - для девочек - и Ангел, Мир, Огнеслав, Космос, Максим-Москва, Океан, Скай - для мальчиков. В разные годы в столице детей называли Салат-Латук, Россия, Принц, Господин, Дельфина и другие.

@темы: имена

---

Оригинал взят у в Таблица символов Юникода

http://unicode-table.com/ru/

Чтобы вставить символ, кликните по нему и в открывшемся окошке нажмите "Скопировать в буфер". И будет вам: ✸ ѣ ♕ ➩ и так далее...

@темы: Вавилон-18, шпаргалки

---

из этой фотоподборки nikole-t.livejournal.com/676949.html

@темы: фото

---

Гендель, ария из оперы "Ринальдо", варианты исполнения

контратенор















Тенор


Контральто





Сопрано


Меццо-сопрано


Скомпиллированный, из к/ф "Фаринелли"


И тут еще подборка неидентифицированных мною голосов. В пении я ваще не секу, а лезть в вики уточнять персоналии - лень

@темы: история музыки

---

Патрик Барбье "История кастратов", отдельные цитаты

В сущности, сексуальная жизнь большинства кастратов могла быть практически нормальной: кастрация не препятствовала ни эрекции, ни семяизвержению, хотя выделявшаяся сперма не содержала, конечно, сперматозоидов, - другое дело, что силой и регулярностью этих актов кастраты, разумеется, уступали мужчинам. Медицина и Церковь того времени в весьма энергичных латинских выражениях признавали, что кастраты страдают бесплодием, impotentia generandi, но не бессилием, impotentia coeundi: и верно, связи (а то и браки) кастратов с женщинами не были бы столь многочисленны, если бы - хотя бы и в век всеобщего распутства - дело ограничивалось радостями совместного досуга.

После кастрации голос мальчика не мутировал, то есть не становился октавой ниже, как у других подростков, а оставался, так сказать, «высоким», полудетским — полуженским, и мог быть затем поставлен в промежутке между альтом и сопрано. Иногда в течение жизни голос менялся, превращаясь из сопрано в альт или наоборот: скажем, Пистокки и Николино приобрели контральто соответственно в двадцать и двадцать семь лет, а Гваданьи, напротив, в сорок пять из контральто перешел в сопрано.

Совершенно безосновательно, однако, часто высказываемое предположение, будто кастраты по природе своей имели огромный объем легких и, стало быть, чуть ли не неисчерпаемый «запас воздуха». Это предположение подтверждалось редкостной способностью некоторых певцов (например, Фаринелли) делать при пении долгие, почти в минуту, интервалы между вдохом и выдохом, но на самом деле этот эффект обеспечивался лишь чрезвычайно упорной работой над техникой дыхания, что и позволяло наиболее одаренным артистам достигать замечательных результатов, В общем, голос кастрата отличался от обычного мужского голоса нежностью, гибкостью и высотой, а от обычного женского — звонкостью, мягкостью и силой, и при этом благодаря развитой мускулатуре, технике и экспрессии превосходил детский голос.

Едва первых кастратов услышали сначала в Риме и затем в других больших городах, они вызвали у публики такой восторг, что в Неаполитанском королевстве ответом на ажиотажный спрос явилось дозволение всякому поселянидозволение всякому поселянину, имеющему не менее четырех сыновей, кастрировать одного из них ради Церкви. Другим — пусть косвенным — поощрением кастрации оказались эдикты Иннокентия Одиннадцатого и нескольких его преемников, воспрещавшие допускать женщин на сцену в городах папской области. А так как из этого следовало, что женские роли должны играть мужчины, все импресарио скоро поняли, насколько удобнее — и в вокальном и в сценическом отношении — поручать эти роли кастратам, а не фальцетам, как было принято раньше, и тем более не мальчикам, слишком юным, чтобы правдиво передать столь важные для барочной музыки affetti — сильные и страстные чувства.

Никакой звукозаписи в те времена не было, и юные кастраты ходили из Рима на Монте Марио ловить эхо собственных голосов, чтобы лучше прислушаться к своему пению и так исправить огрехи.

Рассуждать о «голосе кастрата как таковом» неверно: у каждого из них был свой собственный голос — с более или менее широким диапазоном, более или менее яркий, гибкий и мощный. Одни кастраты были сопранистами (как Кузанино, Каффарелли и Рауццини), другие — контр альтистами (как Сенезино и Гваданьи); одни потрясали публику удивительной орнаментальностью своей техники, другие покоряли Европу чувствительностью и трогательностью пения и игры. Словом, следует избегать обобщений, подгоняющих всех кастратов под один аршин. Несомненно, голоса их приводили публику в такой экстаз отчасти потому, что удовлетворяли распространенному в XVII и XVIII веках пристрастию к верхним регистрам, а лишь в этих регистрах возможно применить орнаментальную технику — потому-то кастратам всегда и всюду (кроме папской области) приходилось делиться славой с певицами сопрано. Тенорам было до тех и других далеко, а басы и вовсе не шли в расчет: так, в «Помпее» Алессандро Скарлатти восемь из одиннадцати партий были для высоких голосов, поровну для кастратов и женщин, но из женских партий три были для мужских персонажей и тоже могли исполняться кастратами — в итоге природных мужских голосов требовалось всего лишь три.

Но скорей всего голоса кастратов все-таки отличались от женских чем-то существенным — вероятно, у этих голосов были некие особенности, вернее, некие дополнительные особенности, которые и оправдывали не только двухвековое присутствие кастратов на сцене, но и их двухвековое превосходство. Важнейшим поводом к этому была, конечно, их сексуальная амбивалентность, о которой позднее будет сказано чуть подробнее, но, без сомнения, не менее важны были и собственно вокальные преимущества. Ежедневно упражняясь по несколько часов в течение многих лет, кастраты приобретали огромную емкость легких, которая — вкупе с замечательным развитием грудной клетки — наделяла их удивительной способностью к полному контролю над дыханием. Сакки был совершенно прав, когда говорил о Фаринелли, что тот владеет «самым главным — необычайной мощью вдоха и необычайной мощью выдоха»5. Притом, как мы уже видели в связи с последствиями операции, само положение гортани кастрата, а значит, и сближение голосовых связок с резонатором усиливали эффект полноты, чистоты и «блистательности», производивший столь сильное впечатление. И наконец, связки кастрата, бывшие, как правило, короче обычных мужских связок, однако длиннее и гораздо мускулистее женских, способны были издавать звук, соединявший в себе лучшие свойства женского и детского голосов сразу. Важно, однако, еще раз напомнить, что все кастраты были разными и что если даже операция приводила к некоторым более или менее сходным физическим изменениям, она вовсе не непременно наделяла всякого, кто ей подвергся, несравненным голосом. Вокальный диапазон певцов в течение XVII века значительно расширился — не потому что старшие уступали более молодым, а потому что композиторы, видя огромные вокальные возможности кастратов, оказывали на них сильнейшее давление, требуя все больших достижений как в верхнем, так и в нижнем регистрах. В начале XVII века оркестровка не предполагала, что сопрано поднимется выше соль4, а контральто выше до4 или ре4 (очень высокое до, которого потребовал в 1642 году Луиджи Росси для своего «Замка Атланта», было исключением), — и в таких тесситурах не было ничего особо примечательного. В течение второй половины столетия сопранисты и контральтисты стремились соответственно к ля4 и ми4, что вынуждало их смешивать грудной и горловой регистры, и то были лишь первые попытки, на протяжении XVIII века делавшиеся все смелее — голоса певцов бодро поднимались с нижнего регистра в средний и высокий, гладко и без помех скользя от ноты к ноте. Кузанино поднимался от доЗ к до5 (то есть контр-до), Паккьяротти — от си2 к до5, Маркези — от соль2 к до5, а Фаринелли — от до2 к до5 и даже к ре5. Самым выдающимся (но вовсе не самым эстетически ценным!) достижением было верхнее фа, которого сумел достигнуть кастрат Доменико Аннибали, хотя возможности применить свое достижение к делу у него, в сущности, не было. Однажды — но лишь однажды! — эта вокальная эквилибристика оказалась смертельной; как-то раз маэстро Галуппи попросил своего ученика по имени Лука Фабрис взять настолько высокую ноту, что у юного кастрата случился сердечный приступ и он умер на месте. Оставляя в стороне эти и подобные бесполезные подвиги, можно сказать, что в большинстве своем великие певцы могли брать больше двух октав, а некоторые — почти три.
Тем не менее, если почитать партитуры того времени, видно, что партии кастратов очень редко включали только что упомянутые особо высокие ноты. Публике нравились виртуозные трели, однако показные усилия контртеноров ее не привлекали: слушатели явно предпочитали низкие ноты, исполняемые высокими голосами, у которых они звучали гораздо теплее, чувственнее и эмоционально насыщеннее, и вот тут кастратам, действительно, не было равных, так что и композиторы предпочитали средний регистр — самый подходящий для выражения, чувствований (affetti) и лучше всего подчеркивающий несравненную теплоту и нежность мужских сопрано и контральто. Почти все писанные для Фаринелли арии не выходят за пределы диапазона ля2 — до4, то есть обычного диапазона всякого контральтиста, если он не желает рисковать голосом. Другое дело, что иногда та или иная исключительная ария — скажем, «Qual guerriero in campo armato» в опере его брата «Гидасп» — могли вынудить его подняться от соль2 к до5, использовав при этом самые разные модуляции, трели и сложные вокализы, а затем вернуться назад снижающимися перелетами (volees), похожими на перезвон колоколов. В сущности, именно каденции предоставляли певцам наибольшую свободу, ибо тут они сами выбирали, как наилучшим образом представить свои самые впечатляющие достижения — особенно если певец ради удовольствия публики изобретал собственную прогрессию через все три части арии, делая вторую каденцию орнаментальнее первой, а третью — орнаментальнее второй.
Долгие годы ученичества, где бы они ни были проведены, открывали кастратам все технические секреты барочного орнаментализма, ныне более не существующего. Среди этих секретов были и virtuosita spiccata, то есть искусство разделения нот в трелях, и gruppetti, и быстрые volees и passaggi — настоящий вокальный фейерверк. Одним из важнейших технических элементов была I'agiiita martellata, состоявшая, как известно от Манчини, из чередования повышений и понижений, каждое из которых сопровождалось повторением второй ноты в перкуссионной манере. И наконец, любимым номером большинства кастратов была messa di voce, которая начиналась с pianissimo и постепенно наращивала звук до предела, после чего ослабевала, покуда он не стихал совершенно.
Фаринелли и тут первенствовал, так как умел, говорят, не переводя дыхания продлевать ноту на целую минуту. Сакки пишет, что «сначала он делал глубокий вдох, а затем так экономно расходовал воздух, что мог держать ноту гораздо дольше, чем можно было бы ожидать, — и при этом совершенно неподражаемо переходил от громкого звучания к более мягкому»*. Брат Фаринелли Рикардо однажды сочинил для него арию Son qual nave che agitata, нарочно предназначенную для демонстрации вокального диапазона: начиналась она с прекрасной messa di voce, продолжавшейся несколькими сериями трелей и отдельных нот, — а Фаринелли, если верить современникам, мог держать ноту впятеро дольше прочих певцов.

Одно из первых наставлений, даваемых учителями ученикам с XVI века и до самого конца XVIII, касалось птичьего пения: ученикам следовало прислушиваться к нему как можно внимательнее, чтобы впоследствии уметь воспроизводить. То был сразу метод и результат, строгая наука и эффектный перформанс, так как птичье пение, в сущности, включало все элементы виртуозности ~ в частности, быстрые трели с их раздельными нотами, — а стало быть, способность его воспроизводить означала совершенное владение вокальным искусством.

Церковь воспрещала браки евнухов, так что за разрешением на подобный брак следовало обращаться к папе. Меж тем кастрат Кортона безумно влюбился в некую Барбаруччу и пожелал на ней жениться, а посему обратился с прошением к папе, объясняя, что кастрирован «плохо» (это была неправда), а значит, к женитьбе способен. Понтифик письмо прочитал, остался непреклонен и начертал на полях резолюцию: «Дозволяю быть кастрированным получше».

В начале XVIII века, при Клементе Одиннадцатом, все оставалось по-старому; этот папа вообще запрещал женщинам петь, хотя бы и дома, на том основании, что пение «вредит приличествующей их полу скромности», и предостерегал их от пения даже во время домашней работы: в соответствии с его указом, «никакая женщина, замужняя, вдовая или девица, не должна учиться пению и лицедейству», а мужей и опекунов он призывал никогда не пускать в дом, где есть женщина, никаких учителей музыки.

одной из подружек Казаковы удалось обмануть священника, которому полагалось проверять всех принимаемых на службу певцов: она оделась кастратом, вела себя с присущей кастратам манерностью, а к причинному месту прилепила убедительную подделку.

Ясно, что папские указы распространялись и на балет, а потому все танцовщицы на самом деле были переодетыми мужчинами. Чрезмерная стыдливость не обошла даже марионеток, о чем свидетельствовал в 1769 году аббат Ришар: «В Риме балерины на сцену не допускаются, и танцуют переодетые женщинами мальчики, коим велено надевать для того черные панталончики. Это правило применяется и к марионеткам из опасения, как бы их деревянные ляжки не распалили страсти семинаристов»9. От этого глупого ханжества не было, разумеется, никакой пользы, потому что якобы присущая женщинам безнравственность с не меньшим успехом распространялась благодаря мужчинам, как это справедливо отмечал даже в середине XVIII века, то есть уже в эпоху начинавшейся либерализации, Траджиенсе: «Верно, что в иных театрах можно видеть красивых отроков, переодетых женщинами и вместо них танцующих, однако столь же верно, что повадка и движения сих отроков куда вольнее и развязнее, нежели у самих женщин»10. Эспеншаль, как и большинство французов, был настроен еще менее восторженно: «Какая радость от балета, в коем прима-балерина — мальчик?»11. А барона Пелльница в равной мере разочаровали певцы: «Нет ничего смехотворнее зрелища этих полумужчин, притязающих изображать женщин, но не обладающих выразительностью и изяществом оных, хотя здесь им достается не меньше рукоплесканий, чем досталось бы наилучшим певицам»12.

В Венеции некоторым священникам случалось даже принимать участие в оперных спектаклях, и Сен-Дидье рассказывает, что однажды в театре какой-то зритель воскликнул: «Глядите, вон отец Пьерро — играет старуху!», а полвека спустя Немайц сам видел в театре монахов-оркестрантов. В некоторых флорентийских монастырях игрались музыкальные комедии, включавшие также балет, причем кое-где послушники рядились балеринами, а кое-где, напротив, монашки рядились в мужское платье. Иногда во время карнавалов театр Делла Пергола даже устраивал в монастырях особые представления — начинались они раньше обычных, так как должны были завершиться до полуночи, билеты продавались по сниженным ценам, и люди говорили, что это, мол, зрелища «для масок и монахов». Почти повсюду в Италии в монастырях звучала современная музыка — где-то монахи представляли оперу, а где-то монашки устраивали струнный оркестр. В одной обители даже был случай, когда монахини всерьез подрались, ибо не могли сговориться, надо ли им исполнять оперу — и в этой драке одну монахиню зарезали и скинули со стены, и было несколько раненых!

У кастрата Бернакки была любовница, певица Антония Мериги, и он питал к ней столь всепоглощающую страсть, что попытался с помощью шантажа противопоставить ее и себя всем прочим — согласился остаться в Неаполе, только если с Мериги тоже заключат контракт и при этом уволят его главного соперника, Кузанино. Король так хотел заполучить Бернакки, что был готов на все, а потому обещал исполнить оба требования, но неаполитанская знать предпочитала Кузанино и стала на его сторону. Королю пришлось уступить, а Бернакки пришлось покинуть Неаполь — но по-прежнему в объятиях подруги.

Великий Каффарелли часто раздражал публику высокомерием и дурным нравом, но это не мешало пылким поклонницам искать способы добиться его расположения. У него было много романов, и один из них, с римской аристократкой, длился долго, однако, к несчастью, у мужа появились подозрения и однажды вечером он попытался застигнуть любовников, так что Каффарелли едва успел укрыться в саду, где провел всю ночь, а в результате простудился и целый месяц лежал больной. Вскоре рогоносец устроил на него покушение. Певец спасся лишь по счастливой случайности и затем не являлся в Рим иначе, как с четырьмя провожатыми, которых нанимала по-прежнему влюбленная в него дама. В конце концов Каффарелли счел такое положение вещей неудобным и перебрался в Венецию.

Кастрат Консолино своей связью с маркизой Витторией Лепри давал повод ко многим толкам, но затем маркиза его отставила, предпочтя объятия какого-то из кардиналов, и по Риму распространился сочиненный по этому поводу дерзкий памфлет Пасквино: «Раз уж природа влечет тебя забавляться с теми, у кого пусто в мошонке, скажи на милость, зачем выбрала ты теперь того, у кого пусто в голове?»2 Консолино тем временем утешился в объятиях другой аристократки, страстно в него влюбленной, однако заботившейся о внешних приличиях и потому требовавшей, чтобы он приходил к ней в женском платье — одном из тех, в которых выступал на сцене.

Сифаче, будучи уже немолодым человеком, влюбился в Болонье в овдовевшую сестру маркиза Марсили. Семья дамы была очень недовольна этим романом и поспешно вынудила ее вступить в болонский монастырь св. Лоренцо, но кастрата это отнюдь не смутило — он сумел получить свободный доступ в монастырь и продолжил связь с той самой точки, на которой его попытались остановить, более того, ему хватило глупости хвастаться своим подвигом перед всеми, кто соглашался слушать. Семейство дамы не замешкалось с ответом: 29 мая 1697 года Сифаче был убит людьми маркиза Марсили на дороге из Болоньи в Феррару. Ему было только сорок четыре года. О романе было известно всем, но Конфуорто в своей ежедневной газете описал происшествие с удивительной деликатностью, объясняя убийство тем, что «по слухам, кастрат, невзирая на запрещение упомянутого маркиза, нередко являлся развлечь пением его сестру, отчего, вероятно, и возникло подозрение в неподобающем поведении», — отсюда можно заключить, что все старались сохранить репутацию великого певца незапятнанной.

Наступившее столетие изо всех сил старалось сколь возможно отчетливее разделить в опере мужские и женские партии, и среди певцов не находилось желающих подражать канувшим в прошлое голосам и манерам кастратов. В 1845 году в Париже один тенор, голосом и наружностью несколько похожий на кастрата, потребовал написать на всех афишах, что он «имеет честь уведомить публику, что женат и имеет детей».

В вопросе о том, какими певцами заменять кастратов в сегодняшних представлениях барочных произведений, согласия пока нет. О «сопранистах» сказано, но и фальцеты, даже самые лучшие, тоже не вписываются в соответствующую оперную традицию, так как не обладают диапазоном и силой, которыми обладали голоса кастратов — а с другой стороны, именно фальцеты отчасти воспроизводят столь восхищавшую всех в кастратах амбивалентность, то есть сочетание «женственного» голоса с мужским телом. Переодетые мужчинами певицы подобного впечатления создать не могут, однако нежность и сила их голосов лучше подходят сочиненным некогда для кастратов оперным партиям — тут не следует забывать, что на роли вроде роли Ринальдо у Генделя могли назначаться равно и кастраты и женщины. Недаром, например, Нелла Анфузо, голос которой имеет удивительно широкий диапазон, утверждает, что использует технику, непосредственно заимствованную из трудов по вокальному мастерству, написанных в XVI, XVII и XVIII веках. В 1994 году в фильме Жерара Корбье «Фаринелли, кастрат» была произведена попытка воссоздать огромный диапазон голоса Фаринелли искусственно: сопрано записали поверх контртенора, а затем с помощью компьютерной обработки заставили эту смесь звучать как один голос.

@темы: медицина, история музыки, читаю и цитирую

---

Как правильно удалить обновление в Windows 7. spayte.ru/post309139740/?upd

По умолчанию операционная система Windows настроена так, чтобы автоматически загружать всевозможные обновления с сайта Microsoft. Данная настройка полезна в целях обеспечения безопасности и стабильности системы. Но иногда возникают ситуации, когда просто необходимо удалить некоторые из них или вовсе отключить автоматическую загрузку и установку.

 Для того, чтобы выбрать и удалить обновление, заходим в панель управления с помощью клавиш Win + R, открываем диалоговое окно и вводим команду control. В панели управления выбираем "Программы и компоненты", в левой части окна нажимаем на вкладку "Установленные обновления", выбираем нужное, щёлкаем по нему правой клавишей мыши и нажимаем удалить. При необходимости перезагрузите ПК.

В данном материале хотелось бы заострить внимание на обновлении, которое отвечает за подлинность  и активацию сиcтемы KB971033. Удалять будем  именно его. 

 

Если Windows не является подлинной, то после установки данного обновления и перезагрузки ПК, вы увидите чёрный экран и в правом нижнем углу надпись "Ваша копия Windows не является подлинной".

Что можно сделать  в этом случае ?

1. Удалить данное обновление и перезагрузить ПК


2. Заново активировать Windows (Обсуждение на форуме - при необходимости создайте тему "Активация Windows" в категории Форума "Установка и настройка Windows")
   


3.  Как отключить автоматическое обновление? Заходим в "Панель управления" и выбираем "Центр обновления Windows", в левой части окна выбираем "Настройка параметров". В открывшемся окне в разделе "Важные обновления" необходимо выбрать "Не проверять наличие обновлений", а также снять все галочки с пунктов ниже.
   


4. Для того, чтобы поддерживать систему в актуальном состоянии, всё же будет полезно устанавливать обновления безопасности  выборочно с сайта Microsoft (ссылка Здесь)
   


5. Переодически просматривать новости о выходе очередных обновлений можно в "Microsoft download center" ссылка Здесь
   

Надеюсь, что данная информация станет для Вас полезной. Удачи!

http://alldorado.com.ua/Glavnyie-novosti/kak-pravilno-udalit-obnovlenie-v-windows-7.html

@темы: шпаргалки

---

Потрясающие акварели Анны Соколовой

www.liveinternet.ru/users/madam_irene/post30908...

 

 Aкварель покоряет меня зрительной легкостью и широтой возможностей.  Коррекция внутренней реальности, взаимодействие с водой как облегчение протекания внутренних процессов, формирование спонтанности, контакт с внутренним ребенком, бытие в пространстве игры, работа с "внутренними слезами",  с психическими процессами как своими, так и зрителя. Творчество видится здесь как сплав искусства, психологии, арт-терапии, фэн-шуя, медитации.

 

1.





2.





3.





4.





5.





6.





7.





8.





9.





10.





11.





12.





13.





14.





15.





16.





17.





18.





19.





20.





21.





22.

@темы: картины

---

22.01.2014 в 02:48

Пишет  Starglitter:

Ах, какая прелесть

@темы: картины

---

Оригинал взят у в ТАМ, ГДЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛИ СКАНДИНАВЫ...

Скандинавы принесли также характерный набор личных имен, многие из которых были использованы при образовании топонимов. Некоторые из них еще долго продолжали употребляться в Англии. Фрэнк Стентон установил, что линкольнширский судебный реестр за 1212 г. содержит 215 скандинавских имен, и только 194 английских[328]. Скандинавские личные имена, конечно, не ограничивались территорией Денло, но именно там они встречаются в самых больших количествах. Например, согласно «Книге Страшного суда», у землевладельцев в период до нормандского завоевания в ходу было по меньшей мере 350 скандинавских личных имен, причем девяносто из них присущи только Линкольнширу и Йоркширу, в то время как тридцать пять являются исключительным достоянием Восточной Англии, о которой «Книга Страшного суда» сообщает гораздо более полную информацию, чем о предыдущих двух графствах

Напомню, что в XI веке в Новгороде из трёх с половиною десятков личных имён (известных по берестяным грамотам) не то два, не то вовсе одно - скандинавского происхождения.
Sapienti, как говорится, sat

Так же по первой гиперссылке можно почитать о многочисленной и яркой скандинавской топонимике в Англии - и сравнить со следующим выводом лингвиста об топонимике Новгородчины, то есть самого близкого к Скандинавии региона Руси - проблематично, однако, выделение достоверно скандинавских субстратных топонимических следов.

@темы: имена

---

Самое раннее свидетельство записи чисел было раскопано в Свазиленде (Южная Африка). Это малоберцовая кость бабуина с двадцатью девятью четкими пометами, относящаяся относящиеся к 35-му тысячелетию до нашей эры. Она напоминает календарные палочки, до сих пор использующиеся в Намибии, — они позволяют фиксировать ход времени. В Западной Европе также были найдены кости неолитического периода. На лучевую кость предплечья волка, найденную в Чешской Республике и датированную 30-м тысячелетием до нашей эры, нанесено пятьдесят пять меток, разбитых на два ряда из пяти групп. Возможно, это долговая палочка, а возможно, пометы говорят о количестве убитых животных. Одна из самых интригующих находок — так называемая «кость Ишанго», обнаруженная на берегу озера Эдвардс между Угандой и Демократической Республикой Конго. Ее возраст — более 22 000 лет, и, похоже, это не просто долговая палочка. Микроскопический анализ показал дополнительные отметки, связанные с фазами Луны

В использовании чисел египтянами сразу же выделяются два момента. Прежде всего, вычисления основаны только на сложении и использовании таблицы умножения на два, а также на дробных единицах (1/2,1/3 и т. д.). Умножение, таким образом, состояло в повторяющемся удвоении (и, в случае необходимости, делении пополам), а затем происходило сложение соответствующих промежуточных значений. Например, чтобы умножить 19 на 5, писец должен был написать:
/1 19
2 38
/4 76
Затем, поскольку 1+4 = 5, сложение 19 и 76 дает 95, что соответствует 19 х 5.

как разделить девять хлебов на десять едоков. Сейчас мы вычислили бы, что каждый получит по 9/10 хлеба, и распределили бы хлебы, отрезав от каждого по одной десятой доле, чтобы девять человек получили бы по одному неполному хлебу — по 9/10 буханки, а десятый — девять отрезанных ломтей по 1/10. Решение, приведенное в папирусе: 9/10 = 2/3 + 1/5 + 1/30. Такое деление потребует больше надрезов, зато каждый человек получит не просто равное количество хлеба, но и одинаковые куски.

Как торговцы садятся на корабли, чтобы обрести огромные богатства,
Так и я мог бы с полным правом на встать на их место. Корабли в море, те, что с парусами и драгоценной рудой,
Были впервые созданы и с тех пор делаются
благодаря познаниям в практической геометрии. Их компас, их карты, их блоки, их якоря Были созданы с помощью практических навыков мудрых геометров.
Плотники, резчики по камню, столяры и каменщики, Живописцы, иллюстраторы рукописей, если уж они этим занимаются,
Вышивальщицы, золотых дел
мастера, если они хотят быть искусны в своих ремеслах,
Должны применять геометрию при обучении мастерству.
Хорошие и точные карты, а также межи между полями Можно сделать только с использованием геометрии.
И она также нужна Портным и обувщикам, что бы они ни делали,
Их работу не похвалят, если не соблюдены правильные пропорции.
Ткачи используют геометрию при создании тканей, Их ткацкий станок — устройство, созданное удивительным воображением.
Гончарный круг, который вращается, жернов, который вращается,
Мельница, что мелет зерно, приводимая в действие ветром или водой, —
Их работа стала возможной благодаря геометрическим расчетам.
Немногие смогли бы сделать такие же устройства, если бы эти еще не были изобретены.
И все, что требует для изготовления измерений веса или размеров,
Не может быть надежно сделано без знания геометрии.
Часы, измеряющие время, — это самое хитроумное устройство Из всех, что когда-либо выведал
человек.
Теперь, когда они стали обычными, их не ценят, на мастерство часовщика смотрят свысока, его работа не вознаграждается.
Но поскольку они были созданы с помощью геометрии, то люди должны знать:
Нет искусства более изумительного и мудрого, а также более нужного людям, чем добрая геометрия.

Роберт Рекорд, из книги «Путь к знанию» (1551)
Подстрочный перевод фрагмента стихотворения, сочиненного Робертом Рекордом и включенного в Предисловие к первой книге четырехтомного трактата «Путь к знанию». Трактат представляет собой перевод и вольную аранжировку первых четырех книг «Начал» Евклида, изложенных в доступной для современников Рекорда форме.

Хотя к тому времени уже активно использовались индо-арабские цифры, тем не менее вычисления выполнялись с помощью ручки и бумаги, и люди искали способы ускорить порой очень длинные процедуры вычислений. Неперу приписывают два изобретения, которые очень облегчили вычисления, — кости Непера и логарифмы. Кости Непера, также известные как палочки Непера, — это прутки, на которых были вырезаны таблицы умножения. Они могли быть разложены в виде решетки так, чтобы можно было быстро произвести любое громоздкое умножение. Палочки, по существу, превращали длинное умножение в простые сложения. Изобретение логарифмов также было навеяно жгучим желанием ускорить вычисления. Сам термин был придуман Непером и представляет собой слияние слов logos («слово, пропорция») и arithmos («число»). Многих математиков поражали взаимоотношения между арифметическими и геометрическими рядами и то, что вычисление произведения двух степеней может быть сокращено до вычисления суммы степеней. Открытие Непера заключалось в том, что оно могло относиться к любым степеням, и он составил таблицу логарифмов Непера, которая была опубликована в 1614 году в его книге «Описание удивительной таблицы логарифмов» (на латинском языке).

Сегодняшние калькуляторы сделали ненужными таблицы логарифмов, тригонометрических функций и обратных чисел, равно как и логарифмические линейки, но в то время таблицы Бриггса считались замечательным бытовым прибором, существенно ускоряющим и облегчающим вычисления. Штурманы на кораблях, которые должны были постоянно высчитывать синусы и косинусы, увидели, что привычная для них задача умножения двух семизначных чисел сократилась до обращения к логарифмам, выполнения одного сложения, а затем повторного обращения к таблице, где обратный логарифм даст необходимый ответ. Прежде, когда вычисление могло занять целый час, полученный ответ на целый час отличался от положения корабля в настоящий момент. Теперь вычисления сократились всего до нескольких минут.

Если начинать знакомить дитя с числами с той
минуты, когда оно лишь пробует лепетать,
это, возможно, не обогатит государство, отдельного
человека или ребенка,
но послужит пополнению копилки мудрости всего
человечества.
Числа есть повсюду — от важнейших деяний
до мелких дел,
Так что тот, у кого нет навыков счета, может быть
уподоблен животному:
Ведь что может быть более скотоподобным,
чем нежелание людей
Изучать искусство, которое должно помочь им
намного превзойти всех остальных тварей.
Неумение считать отбрасывает человека к его
изначальному состоянию.
Умение считать — это (почти)
все, что отделяет
человека от животного,
Каждому мужчине необходимо научиться считать.
Нужно постичь это искусство,
Если ты решил стать военным или тебя ждут
при дворе,
На службе или в деревне, где ты обитаешь, или
если ты решил
посвятить дни своей жизни физике, философии либо
изучению законов,
будь уверен, что без этого искусства ты никогда
не сможешь добиться успеха.
Я не сказал еще об астрономии, а также о геометрии,
космографии, географии и многом другом,
О музыке с ее приятными мелодиями, то есть
обо всем, что, не изучив искусство счета,
Ты никогда не сможешь постичь ни полностью,
ни даже частично.
Не зная чисел, ты не сможешь также быть аудитором
или сделать правильные наблюдения,
Произвести правильные подсчеты.
Если ты хочешь быть торговцем, не расставайся
с этой книгой,
И ты найдешь в ней необходимые тебе правила,
любые, какие только пожелаешь.
Если ты всего лишь ремесленник, даже тогда ты
найдешь здесь такие вещи,
Которые сослужат тебе добрую службу и обогатят
твой разум.
Даже если ты пастух, тебе будет довольно трудно
Выполнять свои обязанности без помощи чисел.
Чтобы перечислить все выгоды, которые числа
приносят человеку,
здесь пришлось бы потратить очень много места,
намного больше, чем я могу сделать.
Вот почему я говорю только одно и отбрасываю все
остальное:
без этого искусства человек — не человек,
а каменный валун.

Томас Хиллес.
Искусство обыкновенной арифметики (1592)
О Томасе Хиллесе, или Томасе Хилле (Thomas Hylles или Hill) в истории осталось мало упоминаний, разве что его сочинение «Искусство обыкновенной арифметики» (The Arte of Vulgar Arithmeticke), выполненное в виде поэтического трактата, часто упоминается в ряду гимнов, воспетых математике.

В заключительной версии системы у Коперника было даже больше эпициклов, чем у Птолемея, и планеты теперь вращались не вокруг Солнца, а вокруг точек, удаленных от Солнца (он в некотором смысле предвосхитил открытие истинной природы орбит — планета следует по эллиптической орбите, а Солнце находится в одном из фокусов эллипса, а не в его центре).

Астролябия, унаследованная от греков и усовершенствованная арабами, была своего рода аналоговой счетной машиной. Вращая диск, на котором были выгравированы проекция неба и орбиты различных небесных тел, можно было вычислить время восхода и захода. Каждая проекция подходила для фиксированной широты, так что в комплекте с астролябией шел набор дисков, каждый из них был предназначен для своей широты. Астролябия также могла использоваться для вычисления угла возвышения и азимутов небесных тел, вычисления времени и измерения астрономических расстояний.

Постоянно усиливавшаяся потребность в точности измерений на земле, в море и в небесах влекла за собой увеличение объема необходимых вычислений. Добавление новых формул означало удлинение вычислений. В результате начиная с XVII века к облегчению расчетов привело применение логарифмов. У штурманов имелись таблицы тригонометрических функций и логарифмов, позволявшие облегчить вычисления, хотя в таких таблицах было очень много ошибок, закравшихся в процессе печати. Изобретение логарифмической линейки если и не смогло увеличить точность вычислений, то по крайней мере сберегало время, и потому в XVIII веке она получила широкое распространение.

Первоначально термин «алгоритм» обозначал вычисления, выполняемые при помощи индо-арабских цифр, в отличие от вычислений на абаке или на счетной доске.

Ричард Манкевич. История математики

@темы: читаю и цитирую, Арагарта

---

21.01.2014 в 07:00

Пишет  Веселый робот:

Правда о тестах iq, как отбирают на самом деле, специалистов
Есть такое мнение: «Только тупые амеры могли придумать такие тупые тесты, потому что это шаблонно, стандартно, примитивно, однобоко, таким манером нифига невозможно померить истинный разум, и вообще, если на них потренироваться и усвоить суть – легко можно задрать свой как бы интеллект до 140, а то и до 150».

С этим мнением следует отчасти согласиться. А отчасти – нет. Во-первых, придумали эту «рулетку для извилин» не американцы, а французы. Конкретно – А. Бине. В 1905 году. Разработал – по з

...читать дальше (еще 18281 символов) >>

аказу военной разведки. В мире только-только отгремела Русско-Японская война, и все понимали, что это был лишь первый аккорд увертюры к той вагнеровской симфонии, что грянула через десять лет. И все страны стремились усилить свои спецслужбы. А для этого – необходимо было создать научную, системную основу для выявления потенциально ценных агентов и аналитиков.

Но американцы тоже приложили руку: уже в ходе Первой Мировой войны систему Бине доработал Л.М. Терман из Стэнфордского университета. Эта концепция, получившая название «Шкала интеллекта Стэнфорда-Бине», применяется и поныне в практически неизменном виде. Замечу, немного забегая вперёд, её название не настолько тривиально, как может показаться. В действительности, в нём содержится подсказка, как правильно решать эти тесты. Пока же – обратите внимание: не Термана-Бине, а Стэнфорда.

Нельзя согласиться и с тем, что путём многократных упражнений индивид может довести сумму своих баллов до 140 и даже 150. Нет, это невозможно. Во всяком случае, не такие индивиды интересуют главного юзера этих тестов – разведслужбы. Их интересуют индивиды, которые в принципе не могут набрать МЕНЬШЕ ДВУХСОТ.

Кто-то возмутится: ну, это вы, батенька, загнули! Ведь 200 – абсолютный максимум. Получается, их, маньяков этих из разведслужб, интересуют только те, кто вообще ошибок не делает, ни в едином вопросе, и на каждый – даёт единственно верный ответ?

Отвечу: нет, те, кто не делает ошибок ни в едином вопросе, даёт единственно верный ответ на каждый вопрос и набирает в сумме 200 баллов – тоже не интересуют разведслужбы. Их интересуют те, кто набирает БОЛЬШЕ 200 баллов. Те, кто принципиально не согласен с мыслью о наличии некоего «потолка интеллекта». И те, кто видит: на каждый из предложенных вопросов можно дать не один верный и логичный ответ, а несколько. И вопросы составляются так, чтобы это было не сразу и не всем очевидно. Но в этом и есть главный критерий отбора.

Тут, кстати, имеется один принципиальный момент. Одно дело, когда вы тестируете свой интеллект на каком-нибудь досужем сайте и там у вас нет иной возможности, кроме как поставить галочку в одном из заданных чекбоксов. Но серьёзные люди так не тестируют. Они дают буклет с вопросами – и несколько чистых листов. И говорят: «Пишите ответы, время - полчаса». А больше – ничего не говорят. Но я, поскольку парень обречённый и терять мне нечего, сейчас скажу, что они при этом имеют на уме.

Поясню на примере. Вот типовой вопрос:
Отметьте лишнее:
Утка
Жираф
Страус
Моа
Фламинго

Первая мысль, которая приходит в голову: лишний – жираф. Потому что он млекопитающее, а все остальные – птицы. И того, кто ответит так и только так – конечно, погладят по головке, дадут конфетку… и запишут в его личном деле зашифрованный диагноз, которого бедняга никогда не узнал бы, кабы не я со своими откровениями. Диагноз - «пограничная интеллектуальная достаточность».

Это не так плохо. Это сгодится для большинства профессий и карьер в обществе. Такой диагноз не препятствует служебному росту, обретению званий, регалий, руководящих постов, учёных степеней. Единственное, к чему он напрочь закрывает доступ – к работе в системно-аналитических центрах, в элитной агентуре и вообще в те круги, которые по-настоящему принимают решения. Об этом не будет даже и речи.

Полагаю, многие топ-менеджеры, что коммерческие, что «государственные», многие высокопоставленные генералы вооружённых сил и спецслужб читают сейчас мои откровения со смешанным и едва ли приятным чувством. Хмурятся: помню я такие тесты, и помню, что про жирафа именно так и ответил. А как ещё-то? И это что ж – у меня «пограничная интеллектуальная достаточность»? У МЕНЯ?

Фыркну: а ты как думал, родное сердце? Уж поверь дяде Тёме: я-то твоё личное дело видел. Впрочем, тебя это парит? Живёшь, вроде, не в хрущобе, жрёшь-пьёшь достойно, да ещё проблемами суровыми тебя не грузят. Так чего тебе ещё, лапочка?

А как на самом деле отвечать про жирафчика надо было? Да как понял вопрос. И если не понял, что единственно верного ответа тут заведомо быть не может – извини, не судьба, значит. Но прикинь, сколько б ты косяков напорол в реальной работе и реальной власти, при таком-то носорожьем подходе к теме?

Ответы же приветствуются примерно такие:

Отметьте лишнее:
Утка
Жираф
Страус
Моа
Фламинго

Ответ:
1. Лишний - жираф, по уже означенной причине: зверь он.
2. Лишняя – утка: у всех остальных длинная шея.
3. Лишний – моа: это вымершее животное, а остальные – ныне цветут и пахнут.
4. Лишняя – утка: в ней есть буква «к», а в остальных нет.
5. Лишний – страус: в нём повторяется буква, в остальных нет.
6. Лишний – фламинго: это поэтический символ, а остальные – не очень.
7. Лишний – жираф: ему посвятил стих поэт Гумилёв, а остальным – нет.
8. Лишняя – утка: она обитает повсеместно, а остальные – имеют ограниченные и экзотические ареалы.
9. Лишний – моа: в нём гласных больше, чем согласных.
10. Лишний – страус: остальные не прячут голову в песок.

Ну и так – много чего ещё можно выложить. Конечно, кое-какие из приведённых ответов представляются малость «читерскими», натянутыми. И в зачёт не пойдут. Но дело-то не в баллах, у кого там 400, а кто аж 700 набрал. Главное – больше максимума. Главное – показать понимание принципа: «Выявить закономерность – похвально для школьника, но этот мир – не школа».

Требуется явить комплексность, «многомерность», как это у нас называется, мышления. То есть, способность видеть и лес, и каждое дерево в отдельности, прозревать все вещи сразу и в разрезе, вычленять признаки, моделировать в голове системы координат с десятком осей, ловить пересечения множеств, и так далее. Именно этим занимается толковый аналитик. Работает «надмозгом», в одну голову думает за весь Стэнфорд и ещё немножко за Бени (это к вопросу о подсказке в названии шкалы)

Возможно, кто-то возразит: а не есть ли суть теста в умении определять ГЛАВНЫЙ отличительный признак, то есть принадлежность к зоологическому классу, птицам или млекопитающим?

Отвечу: Ага, в этом тоже суть. В аналитики не берут людей с манией величия, уверенных в том, что они наперёд знают, какие признаки главные, а какие нет. В аналитики берут людей, которым хватает ума хотя бы для того, чтобы осознать ничтожность своей информированности перед замороченностью картины мира. Или вы думаете, Сократ просто так брякнул это своё «я знаю, что ничего не знаю»? В припадке дешёвого самоуничижения? Да нет, он себе комплимент сделал, он сказал: «я знаю…».

Практический пример, касательно «ключевых» и «побочных» признаков.

Война. В порт вошёл подраненный линкор. Встал на ремонт в док номер пять. Предположительный срок ремонта – неделя.

Жители города шлют телеграммы и письма.

Поэт Вельячко пишет в редакцию патриотического журнала, где главред – выявленный агент противника:
«Над морем пушки грохотали
Линкор наш плыл в последний бой
Из боя вышел он изранен
Но со взнесённой гордо головой.

Яков Маркович, почётный председатель общества «Обыватели – в помощь флоту», пишет родичам в Америку:
«Приехала тётя Песя. С пятью своими мопсами. Погостит недельку».

Дуняша, официантка из ресторана «Весёлый дом», пишет подруге:
«Хозяин сильно ругает. Говорит, у меня много бойу посуды… Овтса, говорит, безрукая. Уволюсь, пожалуй, к чёрту! Да только как бы не помереть с голаду? Но и не знаю даже, чего жить ДЛЯ… Не вижу никакого плюссу от такого житья… Сдаётся мне, побидила меня эта жизнь! Слабайа я.»

Студент-анархист Митя Митяев пишет в посольство нейтрального государства:
«11-45-74-82-73-21…» - и ещё много загадочных цифр.

Кого будем арестовывать и вешать за измену? (вообще-то, никого – выявленного агента не спешат палить, покуда он полезен для игр с дезой – ну да это нюансы)

Поэта Вельячко? Согласен, за такие стихи очень даже полезно повесить, в отместку за обесчещенную музу и ради чистоты культуры. Но на ход войны это влияния не окажет. Поэт не шпион – он просто идиот, и вирша его не несёт никакой смысловой нагрузки.

Якова Марковича, злоупотребляющего связями в своём обществе содействия флоту? Да ну, не будем антисемитами, господа!
Подумаешь: совпало так, что тётя Песя к нему приехала именно с пятью мопсами и именно на неделю. Проверить-то, конечно, проверим. Но не станем искать лёгких путей по «главному критерию» - упоминание цифр в телеграмме.

То же касается и охламона-анархиста. Студент Митя Митяев, эпатажный неврастеник, попросту «пиарится» перед приятелями по своему крамольному кружку. В надежде, что его схватят опричные сатрапы режима и будут «томить в мрачных застенках», пока не разберутся. Дня три, а то и пять. Можно, конечно, всыпать ему розог, за такие шутки и за отвлечение занятых людей от дела, но воспитание дурной молодёжи – не входит в задачи военной контрразведки.

А вот письмецо от Дуняши… тут любой аналитик сразу примется потирать ручки: «Гы-гы-гы, какая смешная тётенька».

И дело не в цифрах. Дело в том, что все приведённые послания выглядят более или менее естественно, с учётом менталитета авторов, а это – выбивается из ряда.
Во-первых, чего это Дуняша пишет подруге такую фигню? Да ещё и так по-идиотски ненатурально? Её письмо похоже на что угодно, но только не на плач пропащей женщины, подавленной тяготами бытия.

Во-вторых, чего это она пишет в целом грамотно, подозрительно грамотно для тёмной официантки, но кое в каких словах, самых простых словах – ляпает очень странные ошибки? А зачем она это делает? И что мы имеем с этих слов? Ну-ка, выпишем их.

Бой. Овца. Голод. Плюс. Победила. Слабая. И ещё – ДЛЯ. Тут очень трудно сделать ошибку, поэтому Дуняша просто выделила это слово.

Начинаем метать бисер букв. Синонимы-антонимы, анаграммы-палиндромы – и прочие досужие псевдолитературные развлечения. Рано или поздно придём к мысли: а не перевести ли эти слова, скажем, на английский? Переводить будем, разумеется, по-простому, без вычурности. В конце концов, у них должна быть достаточно простая и однозначная система кодирования: поэтические навороты и раритетные лексемы тут не прокатят.

Бой – combat, battle
Овца - sheep
Голод – hunger
Для – for
Плюс… да так и будет: plus
Победила – won
Слабая – weak

Кхм… и к чему бы это? Battle… Combat… Sheep… Боевая овца? Чего только не узнаешь из шпионских донесений о своей армии и её вооружениях! Забавно: Battle sheep… Или, может, battleship? Линкор? А вот это уже интереснее.

«Так-съ! – думает башковитый штабс-капитан из контрразведки (они тогда со словоерсами думали) – Значитъ, методъ у них не буквальный, а фонетическiй, по созвучiю. Sheep – ship, чуть по-разному произносится, но близко и понятно. Учтём-съ»

Hunger. Голод. А это тут с какого боку? Может – hangar, ангар? Действительно, док, ангар – какая разница?

И какой у нас ангар? «Для» - for. Ну это ясно, что four – четыре. Странно: мы-то знаем, что в пятом линкор стоит. Правда, plus и won. Произносится – уан. Как и one – один. Четыре плюс один. Пять. Теперь всё встало на место, то самое место, где покоится боевой дредноут.

Weak? Уик? Ну это уж семечки. Конечно, week – неделя.

А если глянуть ещё чуть внимательней, станет ясно, что Дуняша имеет привычку разделять фразы тайного послания восклицательными знаками, а слитность слов и понятий, ключи к которым даёт в разных предложениях – обозначает отточием.

Получаем:
Battleship. Hanger 4+1=5. Week

То бишь:
Линкор. Док 5. Неделя.
Что и требовалось доказать.

Дуняша, ты попала… Ты очень интересная чудачка. И мы уж молчим о такой странности в твоей биографии, как переезд из Петрограда в Находку и работа официанткой в кабачке для флотских офицеров после Смольного-то института.

Кто-то заметит: но всё-таки, ведь речь идёт о некоем главном признаке – общем ощущении ненатуральности, абсурдности письма, наигранности этих излияний Дуняши?

Да знаете, господа, «ощущение натуральности или ненатуральности» - вещь непростая. Комплексная. Складывается из анализа многих-многих признаков, совпадений и нестыковок, базируется на общем представлении субъекта о реальности, которые сами по себе бывают не всегда реалистичными, мягко говоря. Например, иные читатели называли мои спецкоровские заметки про наши эпические битвы за гармонию мира – «невразумительным и неправдоподобным трэшовым бредом закомплексованного лузера, застрявшего в своих примитивных пубертатных фантазиях». Но я-то знаю, что я в-сам-деле супергерой, почти небожитель, езжу на джипе «Фольксваген-Туарег», со ста метров сбиваю одной автоматной очередью пять яблок в полёте, а главное – никогда не вру! Это политическая документалистика на российском телевидении – «неправдоподобный трэш», а в моих записках – всё чистая правда. Проблема же этих читателей-скептиков в том, что они просто жизнь мало знают, как она есть, людей реальных не видели – но берутся судить (квакают с болотной кочки своего IQ в жалкие 190 баллов).

Вот так и тут: дьявол в деталях, но чтобы его там найти – надо не только знать, какими бывают детали (и дьяволы), но и уметь учитывать все мелочи, без шор, без изначальной установки на «важные» и «не особо важные» признаки. Потому что глупо загадывать, что и для какой цели может оказаться важным. Если вы занимаетесь составлением биологического справочника – там имеет значение, что жираф – млекопитающее, а страус – птица. А если у вас есть информация, что названия животных могут использоваться как акронимы тех или иных аббревиатур, то для вас будет важнее, что страус имеет две буквы «с» и может означать, соответственно, СС. Например, вот последнее послание профессора Плейшнера из Берна, которое утаил от нас Юлиан Семёнов: «Зарулил в зверинец. Видел страусов. Выпил йаду». Вроде – и ничего необычного, но Штирлиц всё понял.

Но, конечно, «шапиёнское послание Дуняши» - несколько утрировано, для наглядности. Так тупо подобные вещи и в Первую Мировую не оформлялись. Тем более – в наши дни шифровальное дело имеет совсем другой вид. И аналитик не столько над самими шифровками бьётся (при грамотном ассиметричном шифровании – это как головой об стену: без малейшего, даже гипотетического шанса на взлом), сколько выявляет закономерности между, скажем, посещением какого-нибудь завода министром обороны и интенсивностью коммерческого кодированного трафика от фирмы, производящей уборку мусора на территории этого завода, в адрес той, у которой она закупает уборочную технику.

И если выявит – там уж начинается игра на интерес. Там, конечно, не бывает наивных картинок вроде: «математический гений-аутист посмотрел на ряды цифр и сразу просёк фишку». Там имеют место более действенные меры: незаметный перехват закрытых ключей, их подмена, всякое такое. Криптоаналитика – само собой, задействуется, но не в ней главный козырь. В общей аналитике, которая работает с вещами более разнообразными и сложными, нежели ряды цифр и математические алгоритмы.

И ясно, что аналитику, для составления общей картины и поиска закономерностей – требуется не только «многомерный» интеллект, не только чудовищная память, но и практически неограниченный доступ к информации. Это огромная власть и огромная ответственность за судьбы Вселенной. Значительно выше, чем у министра обороны или у формального руководителя спецслужбы. И это объяснимо, это справедливо: они-то, «свадебные генералы», в своё время давали «единственно верные» ответы в тестах IQ. Баллов по полтораста набирали – и хорош (я не имею в виду Иванова и Патрушева… по понятным причинам).

Правда, возвращаясь к вопросу о «жирафо-утко-страусе», вспомнился случай, когда человек, давший на него только один ответ – всё равно очаровал «приёмную комиссию» той мега-шарашки, которую я в своих опусах ласково величаю «наша газетёнка».

Паренёк был только-только из армии, в плане эрудиции – довольно-таки дремучий. И когда ему предложили выбрать лишнее из «утка-жираф-страус-моа-фламинго», он написал:
«Хер знает. Моа, наверно. Потому что я без понятия, чо это за фигня и с чем его едят. А остальных – знаю».

Тут он сработал по действительно единственно верному для себя критерию: пока не узнает, что такое моа, – отвечать на вопрос бессмысленно. Значит, для него – лишний в данном случае моа. Парня приняли, причём сразу – в высшее, элитное спецкоровское подразделение.

Потому что это полезное свойство: уметь воздерживаться от категорических выводов при недостаточной информации. Это свойство полезно тем, что побуждает восполнять пробелы в своей осведомлённости и честно искать нужную информацию, вместо того, чтобы пороть чушь с умным видом. И оно очень хорошо характеризует действительный интеллект, который не стоит путать с эрудицией.

И в данном плане тот дремучий армейский паренёк – несоизмеримо, качественно выше по интеллекту, нежели многие и многие представители т.н. «научной и творческой интеллигенции». Которые обожают всерьёзку, с пафосом и невероятным апломбом витийствовать о вещах космического масштаба и указывать пути к решению глобальных проблем своими многомудрыми перстами. При этом, естественно, имея очень смутные представления о жизни в стране и галактике за пределами своей халупки-распашонки да своего научного или творческого коллектива из таких же эразматиков резонёрских.

Самое смешное, что они не понимают, как бывают смешны. Впрочем, нет: не самое. Самое смешное – когда в пылу дискуссии они приводят решающий аргумент: у меня, между прочим, IQ – 163. А у Вас?

Что тут ответить? Надменно задрать челюсть и поведать, что с вершин истинного разума различие между 163 и 63 – не слишком-то заметное? Потому что если дать по пять правильных ответов – будет 1000, а если по шесть – 1200, и нет предела совершенству?

Лучше просто посмеяться, по-доброму. Ибо это впрямь забавно, когда человек, стремясь похвастаться умом и сообразительностью, козыряет тем, что брейн-тестеры обзывают «пограничной интеллектуальной достаточностью».

Дорогой читатель! Никогда не уподобляйтесь подобным напыщенным умникам. Возможно, когда-то и вас разводили с этими тестами, и вы набрали там 170-180, что-нибудь такого порядка. Бывает. Да, и на старуху бывает проруха. Но теперь вы знаете, зачем на самом деле нужны эти примитивные с виду задачки и как они используются во взрослых играх. Не давайте больше себя обмануть. А если когда-то прокололись на тесте IQ и по наивности выдали значение меньше 200 – лучше молчите о таком конфузе.

via politikus.ru

@темы: блокнот

---

от мушкетерских костюмов я уже в полном восторге))) И это без иронии

Оригинал взят у в post

Посмотрела вчера первую серию сериала о мушкетерах, которую выпустило  BBC.  Сериал вот только начал выходить  по их телевидению.  Фильм вызвал сложные чувства.  Если наш сериал Жигунова так или иначе сравниваешь с каноном, то тут от романа остались только имена.  Так что сравнивать с книгой смысла нет.  Искать в героях общее с героями романа тоже смысла нет. Собственно говоря, это неплохо снятый вестерн, в котором ковбои играют в мушкетеров.  И картинка, и постановка кадров, и взаимоотношения героев - все из вестернов.  Видимо не любят англичане французов. Снимали вроде как их , а получились какие-то американцы.  Решилье тут конкретный злодей. Актер играет нормально, просто сценарий такой.  Внешне из мушкетеров мне ни кто не понравился, д'Артаньян конечно смазлив, но не мой типаж, Арамис  мимо, Атос совсем мимо меня. Портос просто мавр, а я как известно предпочитаю блондинов.   Искать психологических глубин в вестерне глупо.
Про женских персонажей пока ничего не скажу. Их мало  показали.  Правда король с королевой  слишком юны, как написано в начале серии это 1630 год, так что им должно быть около 30. Ой-ой.  Ну что вот я начинаю искать исторические соответствия. Ну нет их тут, нет.
Дальше я конечно это дело посмотрю. Любопытно же, что они еще придумают, от Дюма то ничего не осталось. Сериал Жигунова можно и есть за что ругать, но вот мое лично ИМХО он гораздо мне ближе, и лично я в нем словила атмосферу которая у меня ассоциируется с этой книгой. Тут - нет. Не мой  по духу сериал.
О, вспомнила плюс для себя. У них там  показана правильная полнофигурная колода карт с которыми тогда и пользовались. Ну хоть тут попали в 17 век.

Еще фотографии есть тут
shakko-kitsune.livejournal.com/676970.html?nc=2...

Портоса и д'Артаньяна тут вы вычислите, а Атоса и Арамиса угадывайте сами .


Главный злодей.


Констанция на заднем плане.

@темы: книги, фильмы, Арагарта

---

Оригинал взят у в Про фраки и нефраки

Пока я никак не соберусь написать эпический псто про постмодернизм, перепощу сюда свой еще давно написанный опус. Написан он, как несложно догадаться, после второй серии, когда все вокруг хором стали называть то, во что одеты Шерлок и Джон на свадьбе, фраками. Мой разум возмущенный вскипел - и я написал. Если вы умнее меня в том, что касается совеременного костюма и дресс-кода (а я таки разбираюсь в костюмах 19 века лучше, чем в современных), то дополнения и замечания приветствуются. Оригинал поста - как обычно, у меня в дайри.


Товарищи! Я пришла, чтобы, как и обещала, рассказать вам важнейшую вещь о второй серии: ТАМ НЕТ НИКАКИХ ФРАКОВ! Нет, никогда не было и быть не могло в принципе, согласно правилам дресс-кода.

Фрак - это formal dress для вечерних мероприятий. Только. Исключительно.
То, что мы видим в серии, по-русски называется "визитка" (ибо изначально, в викторианские времена, когда этот костюм появился, он предназначался в первую очередь для официальных визитов в дневное время), по-английски - morning suit. Это formal dress для дневных мероприятий. На данный момент в Британии - традиционная одежда жениха и шафера на свадьбах (являющихся дневным торжественным мероприятием). Остальным гостям мужского пола допустимо появляться в обычных строгих костюмах. Хотя это тоже зависит...

Вот например очень душещипательная история развернулась вокруг Дэвида Кэмерона и королевской свадьбы в Великобритании:
www.bbc.co.uk/news/uk-13147642
Вкратце суть проблемы такова: в прессе прошел слух, что Кэмерон собирается появиться на свадьбе в классическом деловом костюме, а не в визитке - якобы, потому что не хочет, чтобы его считали эммм... как бы слово toff на русский перевести? В общем, аристократом, демонстративно кичащимся своим аристократическим происхождением. Но Кэмерон слухи опроверг и сказал, что таки придет в визитке - которая предполагалась для всех гостей соответствующего статуса. Целая драма в прессе была, куда деваться. Это Британия, дети.

В общем, слушайте меня внимательно, сейчас я вам расскажу, чем фрак отличается от визитки. Чтобы вы могли и в дальнейшем их не путать.

Фрак. Он же White tie, Ultra-formal или Cravate blanche, на французский манер.



1. Самый формальный вариант мужского дресс-кода из всех ныне существующих.
2. Надевается на вечерние торжественные мероприятия.
3. Черный. Всегда. Фраки других цветов носят только на сцене, костюмированных вечеринках и при желании выпендриться. В рамках дресс-кода фрак может быть исключительно как автомобиль в представлении Генри Форда: любого цвета, если это черный цвет.
4. Носится с белым галстуком-бабочкой (отсюда white tie), черный галстук носят со смокингом. Это, опять же, если мы говорим о дресс-коде, а не о выступлении в филармонии, например.
5. И с белым жилетом. Тоже без вариантов.
6. И с черными "фрачными" брюками. Они уже брюк под смокинг и по бокам у них два атласных "галуна", а не один - хотя, кажется, в наше время вседозволенности и попранных традиций уже шьют и с один галуном...
7. Платок в кармане тоже белый.
8. Фрачные полы "подрезаны" на уровне талии до боков, а на спине - удлиненные хвосты. Спереди полочки короткие.
9. У фрака два ряда пуговичек - на обоих полах - и он не застегивается.

Визитка. Она же Morning dress, Morning suit или Cutaway, на американский манер.



1. Формальный костюм для дневных торжественных мероприятий (допустимая его вариация - пиджак-сюртук с удлиненными неподрезанными полами, но визитка считается более классическим и традиционным вариантом).
2. Может быть различных оттенков, допустимых для классического мужского костюма.
3. Носится с широким галстуком, пластроном, шейным платком - вариативно. Они тоже могут быть разных цветов.
4. Жилет, как правило, более светлого оттенка, чем пиджак, может быть узорчатым.
5. Традиционные брюки для визитного костюма - в тонкую полоску.
6. Платок в кармане белый либо в тон галстука.
7. Полы пиджака-визитки плавно скошены от пуговицы назад, в итоге они заметно шире фрачных.
8. Визитный пиджак однобортный, на одной или двух пуговичках, его можно носить как застегнутым, так и расстегнутым.

Справедливости ради, и пиджак-визитку, и фрак по-английски "неформально" называют tails. Но по-русски называть визитку фраком все равно неверно.

Спасибо, я кончил.

@темы: история одежды