14:41

Оригинал взят у в post
Покорение Америки в средневековых гравюрах, или "Рыцари Нового света".

Источники:

http://lib.atheo-club.ru/index.php?action=show_article&a_id=77&a_p=0

http://lib.rus.ec/b/140704/read




Двенадцатое октября 1492 г. Испанцы ступают на землю Нового Света. Переломный момент в истории человечества: встреча двух миров.



Колумб первым применил массовые повешения.

читать дальше



@темы: индейцы

18:56

Англичанам очень не хотелось платить за чай, без которого они уже не могли обходиться, серебром. И выход был найден — Британия стала гнать в Китай опиум, оплачивая им свой файф-о-клок.
Однако герой повествования не только и не столько чай. Волею обстоятельств судьба этого продукта оказалась накрепко привязана к судьбе вещества, в древности использовавшегося как лекарство, но ставшего бичом человечества, — опиума.
Судя по всему, именно опийный мак фигурирует в шумерских клинописных текстах под названием «растение радости». Про древних же египтян точно известно, что они использовали опиум для анестезии. Родина опийного мака, равно как и технологии получения наркотика из каучукообразного сока, выступающего из надрезов на его коробочках, — Средний Восток, регион знаменитого Плодородного Полумесяца. Отсюда получали опиум греки и римляне, а потом и европейцы. Везли его купцы не только на Запад, но и в Иран, Индию и Центральную Азию.
Опиум принимали с различными целями: как обезболивающее, как снотворное и, естественно, как «рекреационный наркотик». В странах Средиземноморья и Западной Европы, где имелись давние винодельческие традиции, в этом последнем качестве его использовали относительно редко — здесь соответствующая ниша была прочно занята вином и прочими алкогольными напитками. На Востоке же культура виноделия и винопития либо вообще не развилась, либо была подорвана с приходом ислама, запрещающего употребление вина. Во многом поэтому опиум там стали все больше использовать не в медицинских, а в «развлекательных» целях.
читать дальше
отсюда www.vokrugsveta.ru/vs/article/7434/

@темы: история вещей

11:43

11.10.2011 в 02:00
Пишет  loony_spectre:

"Жизнь в елизаветинскую эпоху", часть 3
Автор - Мэгги Секара, источник - elizabethan.org

Покровительство: свита, компаньоны и ливрейные лакеи

читать дальше

Смазывание колес

читать дальше

Еще об услугах и профессиях

читать дальше

Детали интерьера

читать дальше

О хлебе и вине

читать дальше

Неверно употребляемые слова

читать дальше

Еще о религии

читать дальше

Старшинство, предпочтение и лишение прав

читать дальше

Иерархия

читать дальше

 

 

Мужчины

Женщины

Герцог

Герцогиня

Маркиз

Маркиза

Граф

Графиня

Виконт

Виконтесса

Барон

Баронесса

Рыцарь

Леди

 



Королевская семья – это монарх и его близкие родственники.
Аристократия – пэры и их семьи.
Пэры – все с титулами барона и выше, они заседают в Палате лордов.
Джентри – люди благородного происхождения, но без титулов, обычно – потомки аристократов.
Рыцари – не аристократы. Они рыцари. Рыцари и дети пэров могут быть выбраны или назначены в Палату общин.
Обычный, ничем не выдающийся рыцарь – рыцарь-вассал.
Рыцарь-баннерет – титул, пожалованный воину, отличившемуся на поле боя на глазах у монарха. Это повышение на поле боя, после которого ему позволяли отрезать «хвостик» у своего вымпела, превращая его в штандарт. Под этим штандартом он должен был вести в бой своих людей. В правление Елизаветы было всего три рыцаря-баннерета, один из них – сэр Ральф Сэдлер.
Рыцари ордена Подвязки «старше» всех прочих рыцарей.
Примечание: титул баронета (наследственное рыцарство) не существует, его изобрел Яков I, чтобы заработать деньги.
В 1558 году в стране насчитывалось не более 600 рыцарей.
Детям и женщинам, имеющим титул, запрещалось заседать в Палате лордов. Детям нужно было дождаться совершеннолетия. Женщинам разрешалось отправлять «от своего имени» старшего совершеннолетнего сына.
Епископы и архиепископы тоже относятся к пэрам. Сан епископа равен графскому титулу. Архиепископ равен герцогу, и к нему обращаются «ваша светлость».
Впрочем, королева редко приглашает на свои пиры церковников.

Старшие пэры Англии

читать дальше

URL записи

@темы: заметки, этикет и титулы

11:41

10.10.2011 в 10:29
Пишет  loony_spectre:

"Жизнь в елизаветинскую эпоху", часть 2
Материалы с сайта elizabethan.org, автор - Мэгги Секара. Предыдущую часть ищите по тегу.

Употребление thee и thou

читать дальше

Помолвка и брак

читать дальше

Любовь и брак

читать дальше

Сравнение религий: католицизм

читать дальше

Сравнение религий: англиканская церковь

читать дальше

Титулы и формы обращения

читать дальше

Хозяева и слуги

читать дальше
URL записи

@темы: заметки, этикет и титулы

10:46

10.10.2011 в 03:04
Пишет  loony_spectre:

"Жизнь в елизаветинскую эпоху", часть 1

Автор - Мэгги Секара (Maggie Secara). "Руководство для писателей, актеров и реконструкторов" публикуется (и периодически обновляется) на сайте elizabethan.org .

 

 



Философское вступление.

читать дальше

Услуги и профессии

читать дальше

Числа и меры, дата и время

читать дальше

Развлечения

читать дальше

Деньги

читать дальше

Религия

читать дальше

URL записи

@темы: заметки, средние века

10:40

ОБРАБОТКА (ОБЛАГОРАЖИВАНИЕ) ДРАГОЦЕННЫХ КАМНЕЙ - отсюда ukrsamotsvet.com.ua/oblagoraguvajyt.html
Под обработкой (облагораживанием) понимается любой процесс кроме огранки и полировки, который улучшает проявления качеств камня (цвет/чистота/насыщенность), увеличивает срок жизни камня и делает его пригодным для использования в качестве ювелирного, то есть – драгоценного камня.
читать дальше
НЕБОЛЬШОЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО КАМНЯМ, ОБЫЧНО ПОДВЕРГАЕМЫМ ОБРАБОТКЕ (ОБЛАГОРАЖИВАНИЮ)

ИЗУМРУД: Промасливание, промасливание + заполнение резиной.

РУБИН: Термическая обработка, стеклозаполнение, диффузия.

САПФИР: Термическая обработка, диффузия.

ТАНЗАНИТ: Термическая обработка для придания камню фиолетового цвета.

АКВАМАРИН: Обычно – термическая обработка для улучшения цвета.

ГОЛУБОЙ ТОПАЗ: Обычно – облучение и термическая обработка для придания камню голубого цвета.

ЦИТРИН: Обычно - термическая обработка аметиста для придания характерного цитрину цвета.

АМЕТИСТ: Часто - термическая обработка для усиления и закрепления цвета.

ВСЕ ВИДЫ ПРОЗРАЧНЫХ КВАРЦЕВ: Часто - облучение для усиления цвета.

ТУРМАЛИН: Обычно – облучение для усиления розового и красно-фиолетового цветов, термическая обработка для осветление темных камней.

АНДЕЗИН-ЛАБРАДОРИТ: Почти всегда термическая обработка для придания и усиления красно-оранжевого цвета.

АПАТИТ: Очень часто – термическая обработка.

ГОЛУБОЙ ЦИРКОН: Часто – термическая обработка либо для закрепления естественного природного цвета, всегда - для придания камню голубого цвета.

НЕФРИТ, ЖАДЕИТ, ЛАЗУРИТ, МАЛАХИТ и подобные минералы: Обычно - пропитка бесцветным воском.

КОРАЛЛ: Обычно - отбеливание.

ЖЕМЧУГ: Обычно - отбеливание для улучшения цвета и в качестве подготовки к покраске.

ЧЕРНЫЙ ОНИКС: Всегда окрашивание.

@темы: камешки

10:31

АЛЕКСАНДРИТ: ТОЛЬКО ИСТОРИЯ
отсюда ukrsamotsvet.com.ua/aleksandrit.html


Согласно широко популярной, но "мифологической" версии, александрит был открыт финским минералогом Нильсом Густавом Норденшельдом, (1792 -1866) 17 апреля 1834 года, точно в шестнадцатый день рождения царевича Александра, будущего царя Российской Империи. История и тайны, фантастика и реальность перемешались, а александрит остался навсегда связан с именем русского царя.. Александрит моментально завоевал популярность, покорил коллекционеров и ценителей. И, несмотря на свою короткую историю, оброс мифами, легендами и магическими свойствами. Немного реальных фактов из истории александрита:
читать дальше

@темы: камешки

10:26

10 самых редких и дорогих драгоценных камней в мире - отсюда ukrsamotsvet.com.ua/redkih.html


ПЕЙНИТ
(Painite)
www.mindat.org/min-3063.html, www.webmineral.com/data/Painite.shtml



Пейнит внесен в книгу рекордов Гиннеса как самый редкий в мире драгоценный камень...
читать дальше

@темы: камешки

09:36

И еще о партии Доннера:


читать дальше

отсюда americanlegends.livejournal.com/38421.html (картинки там не для слабонервных, из ужастиков)

@темы: Дикий Запад, заметки, карты

15:47

10.10.2011 в 14:32
Пишет  Taho:

Эль Каминито дель Рей. Главное - не смотреть вниз
Эль Каминито дель Рей  — можно сказать, самая опасная пешеходная тропа в мире. Второе название тропы — Маленький королевский проход . Проходит эта тропа вдоль ущелья El Chorro в Испании, недалеко от Alora, деревенька вблизи Малаги

Сама Эль Каминито дель Рей была заложена в 1901 году (1905 — дата открытия). Это узкий, изогнутый как кишка мучительный
путь-это всего лишь метр шириной! Путь проходит в горах по забитым в камень штырям. 


читать дальше


URL записи

@темы: мосты

12:22

23.09.2011 в 20:40
Пишет  Эмхиль:

Пиратки
Подбирала, так сказать, из того, что интересно было бы прочесть.
За точность и правдивость всех фактов я не отвечаю. Машина времени для их проверки в разработке.
Приятного чтения!)




Больше рассказ о пиратках

"Разбойники с большой воды" существуют и по сей день.
Правда, они мало похожи на романтичных, хотя и брутальных персонажей бесчисленных кино- и книжных историй. Но все же говорить о современных контрабандистах, прикрывающихся громкой славой своих харизматичных "предков", скучно и неинтересно.
Куда любопытнее узнать о том, что, к примеру, у экранного капитана Джека Воробья был реальный прототип. И именно он дал знаменитому пиратскому знамени имя Веселый Роджер. А еще, оказывается, женщины-пираты наводили на мирных мореплавателей куда больше страху, нежели их "коллеги"-мужчины.



Джек Воробей и в самом деле "порхал" по морям.
читать дальше

URL записи

@темы: кроссдрессинг, флот, кладовка мифов

16:31

Оригинал взят у в Трубка мира
129174586116720_original (700x525, 297Kb)


Табак, исконно произраставший в Северной Америке, составлял предмет активной торговли между индейскими племенами задолго до появления Колумба, а сам процесс курения напоминал неспешный ритуал. В принципе это и была настоящая религиозная церемония, сродни медитации. Соответственно, искусство делать трубки было весьма почитаемо и считалось одним из главных в культуре многих племен.

читать дальше


@темы: история вещей, индейцы

08:50

Не тот Биг Бен отсюда www.liveinternet.ru/community/2918538/post18791...


История Биг Бен началась в 1837 году, когда в пламени пожара была уничтожена большая часть Вестминстерского дворца. После принятия решения о строительстве нового комплекса зданий, специально сформированная комиссия, рассмотрела 97 проектов и остановила свой выбор на готическом эскизе Чарльза Бэрри. Именно его мы и имеем в виду, когда сегодня произносим слово Вестминстер.



4594940_002 (500x375, 28Kb)



Спустя десять лет после начала реконструкции, члены парламента решили разместить на башне святого Стефана, расположенной в северо-восточной части Вестминстера огромные часы. После многочисленных неудач профессиональных часовщиков, их конструирование было поручено часовщику-любителю Эдмунду Бекетту Денисону (его «настоящей», если такое слово вообще применимо в данном контексте, профессией была адвокатура). На удивление многих завистников Денисон успешно справился со сложной задачей. Одухотворённый успехом с часами, он решил попытать счастье с колоколом.



В августе 1856 года на основе его чертежей был отлит 14,5 тонный гигант. Именно он и должен был сегодня именоваться Биг Беном, если бы не Денисон, который, решив использовать слишком тяжёлый молот, расколол своё собственное же детище во внутреннем дворике Вестминстера.



4594940_03 (533x425, 37Kb)




читать дальше



После неудачи с первым колоколом был отлит второй колокол, которому и досталась вся слава.



4594940_05 (425x425, 40Kb)



4594940_06 (498x425, 32Kb)




[user=Архитектура и интерьер]


@темы: англомания

08:41

07:57

Оригинал взят у в Про индейцев и КГБ
Последней битвой краснокожих и бледнолицых в официальной американской истории считается бой Седьмого кавалерийского полка армии США с воинами племени сиу под предводительством вождя Большая Нога в 1890 году. А вот о том, что «колено» было «ранено» дважды, и при Вундед-Ни было два столкновения, причём второе — уже в наше время, американцы предпочитают помалкивать. Или в крайнем случае называют вооружённый конфликт в марте-мае 1973 года «блестящей провокацией КГБ».

читать дальше



@темы: 20 век, кладовка мифов, 19 век, СшА, индейцы

14:24

ПОДДЕЛАННАЯ КРАСОТА отсюда lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?p=2030177#2...

или

История самой известной фальсификации произведений искусства

Герой моего рассказа стал известен как самый известный фальсификатор произведений изобразительного искусства всех времен и народов. Его звали Хан ван Меегерен (1889-1947), и он был сыном школьного учителя из маленького голландского городка Девентера.
Хан ван Меегерен


В юные годы он уже мечтал стать художником – великим и всеми признанным. Отец не разделял его мечтаний и стремлений и хотел, чтобы сын в жизни занимался чем-то более серьезным и полезным. Из-за этого в доме часто вспыхивали жестокие споры. В конце концов пришли к компромиссу: решили, что юный Хан будет изучать архитектуру и в будущем проектировать и строить дома. С одной стороны – близко к искусству, с другой – полезное и уважаемое занятие.
Проучившись несколько лет, ван Меегерен понял, что его первоначальное призвание – быть художником – неодолимо привлекает его. Он бросил занятия архитектурой и начал всерьез учится живописи, а потом стал профессиональным художником.
читать дальше

_________________

@темы: 20 век, картины

13:24

Принц Youssoupoff

отсюда: www.liveinternet.ru/users/2496320/post132666216...









   Наследник огромного состояния, породнившийся с Романовыми, «золотой мальчик», эстет и денди, оксфордский студент, создатель русского модного дома «Ирфе», благодетель русских эмигрантов в Париже и убийца Распутина Феликс Юсупов сочетал в себе несочетаемое... Был добрым ангелом и порочным херувимом. Как все это уживалось в одном человеке?


читать дальше  Люди всегда испытывают интерес к тем, кто потерял слишком много: язык, родину, возможность жить привычной жизнью. Феликс Юсупов и его жена Ирина, бежав в эмиграцию, оставили в России имения в Кореизе и Архангельском, дворцы в Петербурге и Москве, художественные коллекции, которыми сегодня набит Эрмитаж, сахарные, мясные и кирпичные заводы, антрацитовые рудники. Только проценты с юсуповского капитала составляли 10 миллионов рублей в год. К началу XX века князья Юсуповы - богатейшие люди России, гораздо богаче Романовых. Богатством своим они во многом обязаны знаменитому прапрадедушке Николаю Борисовичу - классическому екатерининскому вельможе, коллекционеру, полиглоту, человеку с дикими причудами и большими заслугами. Николай Борисович руководил коронацией трех русских императоров - Павла I, Александра I, Николая I, которые потом наезжали к нему в гости в имение Архангельское. Екатерина II увенчала князя - по слухам, своего любовника - всеми мыслимыми и немыслимыми наградами, а когда их список закончился, Николай Борисович получил придуманный специально для него жемчужный эполет, который гордо носил на правом плече. Он переписывался с Дидро и Бомарше, наведывался к Вольтеру и проводил с ним время не только за учеными бдениями - он еще перенимал науку богатеть. Чем больше было у князя средств, тем меньше желания их заурядно потратить. Не хуже любой антикварной ищейки он рыскал по Европе, скупая на аукционах скульптуры, картины, книги, приобрел двух Рембрандтов, Библию 1462 года - практически ровесницу книгопечатания. Особую любовь дедушка питал к механическим куклам. За столом в подмосковном Архангельском сидел заводной Жан-Жак Руссо - так сиятельный князь иронизировал по поводу французских просветителей. Из-за этого манекена его праправнук Феликс боялся заглядывать в библиотеку - такой ужас наводила на него фигура с торчащим из позвоночника большим серебряным ключом. Другая заводная игрушка вельможи знакома всем русским детям. Во флигеле родового дворца Юсуповых в Харитоньевском переулке квартировали Пушкины, и неповоротливый двухлетний толстячок Саша застывал в юсуповом саду перед дубом с золоченой цепью. По цепи ходил и разговаривал по-нидерландски огромный механический кот. Да-да, тот самый: «Идет направо - песнь заводит, налево - сказку говорит...».





    На всех постах: сенатора, директора Эрмитажа, директора императорских театров, управляющего фарфоровыми и стекольными заводами России и проч. и проч. - Николай Борисович не обходился без нововведений. Став директором императорских театров, пронумеровал ряды и кресла, чтобы зрители рассаживались «согласно купленным билетам», а не кому где вздумается. Получив в управление Эрмитаж, испросил у папы римского Пия VI разрешение скопировать лоджии Рафаэля и перенес в Питер отдаленные красоты Ватикана. Это был его принцип - иметь мировые шедевры в пределах личной досягаемости. Удалившись от дел, князь воссоздавал Францию в подмосковном Архангельском, обустраивая его на манер Версаля. Дворец, регулярный парк с террасами, аллея из грабовых деревьев, круглая площадка с колоннадой, собственный театр. И только вдали на горизонте синеватая лесная дымка - Россия. В судьбе его праправнука этот сюжет, как положено отражению, зеркально перевернется: живя во Франции, Феликс будет вспоминать стройные сады Архангельского как «дорогой сердцу русский пейзаж». Мемуары скептического праправнука полны картинами дедова безумия, «охмелительной» жизни русской аристократии, не знавшей удержу ни в чем. На вопрос, есть ли у него имения в том или ином уезде, Николай Борисович посылал куда подальше - к управляющему. Прозы жизни не выносил, и со стороны его полное пренебрежение бытом выглядело либо заскоком, либо патологическим скупердяйством - одно время в Архангельском вместо дров топили опилками, пока не спалили часть художественной коллекции. В любимом имении («Архангельское не для наживы, а для забав и услад»;), князь запретил землепашество: зерно покупали у соседей, а мужики работали в садах, стригли кустарник, поливали тропические цветы, вдевали золотые серьги в жабры рыбкам и чесали шерсть тибетских верблюдов. Князь всюду таскал с собой любовниц, холопов, псов, обезьян, библиотеку и весь прочий кордебалет. Что там донжуанские списки Пушкина, «почетный любитель художеств» списков не вел, а просто жил, как паша в серале, и выставлял товар лицом: 300 портретов красавиц в архангельской усадьбе - полный реестр его мужских подвигов. По одному взмаху его палочки оголялся весь крепостной театр. Играла древняя кровь: род Юсуповых идет от ногайских мурз, их предки, эмиры и калифы, упомянуты в сказках «Тысячи и одной ночи». Как ни иронизировал Феликс по поводу дедовых чудачеств, он унаследовал их в полной мере. Когда в 1924 году в Париже он создаст модный дом «Ирфе», то будет не столько управлять домом, сколько заниматься отделкой интерьеров и витрин. Драпировать окна желтым шелком, развешивать старинные гравюры, выбирать панели для обшивки стен и придумывать, как усовершенствовать кабинки манекенщиц (мода, она не только для клиентов, но и для моделей). Что до денег, то к ним Феликс не испытывал никаких чувств: имея собственное дело, не имел бумажника. Купюры везде лежали просто так, в конвертах. Свита чудаков и шутов гороховых окружала Феликса и в России, и в Европе - весь в пра-пра-пра, он тоже был весельчак и ценитель оригинального.






   Строго говоря, род Юсуповых прервался задолго до рождения Феликса. Его матушка Зинаида Николаевна за неимением наследников мужского пола оставалась в семье последней - ей отошли и титул, и все богатства. Титул и фамилию с императорского дозволения она передала мужу и сыну. Ослепительная красавица и «девушка с характером», Зинаида Николаевна совершила небывалую для принцессы вещь - вышла замуж по любви. Женихам голубых кровей она предпочла не слишком родовитого Феликса Эльстона-Сумарокова - сущего пруссака с пышными усами. Девиз Сумароковых «Прямою дорогою» как будто специально был придуман, чтобы досадить Юсуповым с их тягой к чрезмерностям, эксцентрике и скандалам. Или Зинаида Николаевна подсознательно искала юсуповское альтер-эго - главноначальника семьи и хорошего отца будущим детям, но без причуд? Если так, то она промахнулась. Глава семьи из Сумарокова вышел никакой. «Солдат» огромным состоянием распорядиться не умел, в искусствах ничего не смыслил, образцовый порядок на Мойке и в имениях поддерживала Зинаида Николаевна. Дети его не слушались. За гомосексуальные выходки умел влепить Феликсу строгача, хлопнуть дверью и обрушить портрет, но влияния на сына не имел. Брат Феликса Николай сыграл с судьбой в быстрые крестики-нолики и в 25 лет погиб на дуэли. Как ни старался Эльстон-Сумароков обуздать юсуповскую кровь - все без толку. Не обуздал и Москву, когда в 1915 году был назначен военным мэром, и надо же, как не повезло, через 10 дней начались немецкие погромы. Без Сумарокова москвичи уничтожали шапки-котелки (немецкую выдумку и прообраз немецкой каски), с Сумароковым принялись «бить немчуру». С должности главноначальник слетел в два счета. В обществе отца Феликс чаще всего испытывал скуку и неловкость, их редкие беседы - тусклый угол с паутиной, в который ставят провинившихся. А вот матушка... Именно такую женщину Феликс мечтал воссоздать потом на парижских подиумах: стройная, элегантная, в безукоризненных туалетах, навевающих грезы о Востоке, окутанная флером аристократического прошлого, такая же легендарная, как ее жемчуга. Одевать женщин «флэппер» - полуночных танцовщиц и беззаботных модниц голливудского кино - Феликсу в Париже было неинтересно. Он вспоминал, как в тяжелых браслетах и кокошнике, с небрежным умением носить драгоценности (среди которых Перегрина - жемчужина, когда-то принадлежавшая испанскому королю, а в 1960-е купленная Элизабет Тейлор), Зинаида Николаевна Юсупова выходила к гостям, и слуга-арап, сраженный ее видом, падал ниц. Феликс родился во дворце на Мойке, роскошью и изяществом не уступающем Зимнему. Во что играет маленький принц, эстет в пятом поколении? Любимые игрушки Феликса - «обжедары». В манерных мемуарах князь, пишущий с архаизмами, с легкими неправильностями, сверкает словечками из дворцового прошлого: «обжедары», «скандализировать». Дарить дамам украшения считалось не совсем приличным, поэтому в горках у Юсуповых во множестве стояли антикварные вещи для витрины objets dart -миниатюры, статуэтки, букеты. Феликс забавлялся с Венерой из цельного сапфира, рубиновым Буддой и бронзовым негром с корзиной, полной бриллиантов. Боги и мавры - любимые персонажи его детских фантазий. Ему нравилось закрыться в мавританской зале, мозаика на стенах которой повторяла орнаменты Альгамбры, обмотаться длинными нитями матушкиного жемчуга, водрузить на голову чалму, пальцы -в многокаратных бриллиантах, и мечтать: он - султан, слуги - рабы, он замахивается кинжалом.







  Пока обыкновенные мальчики играли в солдатиков, Феликс рылся в платяном шкафу, в котором помещалось столько роскошных одежд, вещиц и драгоценностей, что хватило бы на все сказки Шахерезады. Он извлекал оттуда то пышное эспри из страусиных перьев, то бальное платье, усыпанное бриллиантами, то чалму в оттоманском стиле (в Кореизе Юсуповы держали целый гардероб восточной одежды для увеселения гостей). Красоту женской одежды - сборочки, рюшечки, вытачки - Феликс оценил, примеряя на себя. До пяти лет княгиня одевала его девочкой, а он останавливал прохожих: «Смотрите, какой я красивый!». В берлинском зоосаде сквозь решетку пощекотал тросточкой львиный зад: «Обернись, на мне новый костюмчик!». «Настоящий мужчина должен быть или придворным, или военным», - наставляла его императрица, а Феликс сбежал от нее в Оксфорд и сделал сенсацию в английских маскарадах. Ковылять на матушкиных каблуках, мерить взрослые платья - все девочки делают это. Но мальчик в женском наряде, без конца развлекающийся костюмированными балами? Впрочем, удержаться было трудно: в его распоряжении оказался один из лучших гардеробов Европы. Первый парадный выезд в женском платье Феликс совершил в 12 лет. Вместе с двоюродным братом (родителей не было дома) они напудрились, нарумянились, надели парики и жемчужные снизки, закутались в бархат и покатили на Невский - пристанище проституток. В шикарном ресторане «Медведь» им принесли шампанское, Феликс снял жемчуга баснословной стоимости и начал закидывать их на головы соседей, как аркан. Жемчуг рассыпался по полу, его остатки вместе со счетом за ужин наутро прислали отцу.





    Сто лет назад скандальные хроники из жизни Юсупова-младшего занимали обывателей не меньше, чем сегодня желтые истории о трудных детях известных политиков и звезд шоу-бизнеса. И даже больше: в ту стыдливую, немедийную эпоху сюжеты о трансвеститах, извращенцах и наркоманах с богатыми папочками еще не успели надоесть до чертиков. Похоже, родители не слишком верили в возможность перевоспитания Феликса. Во всяком случае, в 1900-м, в год дебюта сына на Невском, они составили довольно странное завещание: «В случае внезапного прекращения рода нашего все наше движимое и недвижимое имущество завещаем в собственность государства в видах сохранения сих коллекций в пределах Империи для удовлетворения эстетических и научных потребностей Отечества».



   Фокусов с переодеваниями Феликс не оставил до самой смерти брата Николая, когда в их балаганчике полилась уже не клюквенная, а самая настоящая кровь. А до этого он еще успел выйти блоковской незнакомкой (в хитоне из голубого тюля, с накидкой из синих и голубых перьев) на сцену петербургского кабаре «Аквариум». На афишах вместо имени исполнительницы стояли таинственные звездочки. Феликс бисировал три раза. На седьмом выступлении по сходству с княгиней и фамильным драгоценностям его опознали друзья родителей. У Феликса был редкий талант попадаться на своих проказах. Когда в Венеции он впервые отправился в публичный дом, то встретил там своего наставника, преподавателя изящных искусств по кличке дон Андриано, старичка в соломенной шляпке. В парижской костюмированной опере заставил учащенно биться сердце Эдварда VII, который весь вечер лорнировал юную прелестницу. Ничего особенного: описания русских маскарадов середины XIX века полны анекдотов о том, как какой-нибудь адъютант Кавелин в розовом домино вскружил голову своему начальству. Беда в том, что на эту шутку клюнул наследник английского престола, и Зинаиде Николаевне пришлось вмешиваться и заминать скандал, после чего идея женить Феликса превратилась в настоящую головную боль. Что до гомосексуализма, то в среде петербургских эстетов оно вкупе со спиритизмом было повальным увлечением. Валентин Серов, писавший Феликса в 1903 году, знал о его похождениях, недолюбливал и за глаза называл «графчиком». На портрете нет следов мажорности -зрителей разглядывает красавец с холодным волевым лицом и нежной улыбкой. «У Феликса в одном глазу - Бог, в другом - черт», - говорила Анна Павлова. Облокотившийся на мраморного дога, Феликс держит за лапу своего любимца бульдога Клоуна. Собаки жили у него всегда, бульдоги - его первые и самые характерные модели, или, как тогда говорили, «манекены».







   Слушать лекции в Оксфорд Феликс приехал в тот момент, когда совершался переход от чопорной викторианской эпохи к стилю ар-нуво, который называли «эдвардианским», в честь правившего короля Эдварда VII. К наукам Феликса не тянуло, зато в Англии он научился блестяще отбивать теннисные подачи (вторая после кузена Михаила ракетка России), подносил цветы Анне Павловой, ввел моду на черные ковры и чуть было не ввел ее на русские костюмы. Снял квартиру напротив Гайд-парка и принялся экспериментировать: оранжевые занавески, стулья в ярких разводах цвета фаянса, лампа синего стекла с оранжевым абажуром - в ее свете лица казались фарфоровыми. На пол заказал мохнатый черный ковер. Хозяйки мебельного магазина принимали Феликса за дьявола и прятались от него за ширмы. В спальне Феликс оторвался по полной, соорудив альков плейбоя: голубая занавеска, на полу ковер, тоже черный, но в цветочек, по углам лампадки. Несмотря на экстравагантность дизайна, в интерьере, как и в костюме, Феликс признавал только проверенное временем. Никому из Юсуповых не пришло бы в голову покупать импрессионистов или шить платья «а -ля Ламанова» с хлебным мякишем вместо пуговиц.









    Маскарады закончились тем, что Феликс женился. Причем по собственному желанию. Они встретились, как и положено небожителям, на верховой прогулке, где-то на повороте горной тропы. Гений чистой красоты, великая княжна и племянница Николая II Ирина Романова явила себя во всей красе, глянула в глаза и прогарцевала мимо. Вот так-то. Не он один жилец вершин! Бредни об алчных, корыстолюбивых, несносных дурнушках, на которых его хотят женить, улетучились в один миг. На Ирине Александровне Романовой женить его никто не собирался. Услышав, что сын решил остепениться, Юсуповы созвали историков, предприняли генеалогические изыскания и возвели корни родового древа к Эмир эль Омру, эмиру эмиров и султану султанов, а от него к самому пророку Мухаммеду - уравняли себя с Романовыми. А накануне свадьбы все полетело в тартарары. Кто-то накрутил царскую семью - кто-то из бывших друзей и любовников Феликса. Чтобы он наконец понял, что с любовью не шутят. Помолвленный, влюбленный и счастливый Феликс сходил на перрон парижского вокзала, когда навстречу ему двинулась фигура графа Мордвинова. Великокняжеский посланник принес дурную весть. Настолько дурную, что предки Феликса непременно заточили бы его в зиндан, бросили шакалам или отрубили голову - Романовы расторгали помолвку и запрещали являться с визитом... Феликс был не из тех, кто уходит в любовь с головой. Он полагал, что тратят себя без остатка только те, кому оставить нечего. Но в этом ударе был жгучий кайф уязвленного самолюбия. Судьба вознамерилась читать ему мораль! Намекала, что ни деньги, ни связи, ни сам пророк Мухаммед не отменят дурной репутации. И он завелся.













   С вокзала бросился в гостиницу к Романовым -плевать на этикет - прямо в номер, без доклада, переубеждать, доказывать, что его очернили. Еще до помолвки князь приходил к Ирине с откровениями, а она, выросшая среди братьев, с детства привыкла слушать мужские истории. Не бойтесь, королева, кровь уже давно ушла в землю, и там теперь растут виноградные деревья... Она и не боялась. Молчаливая Ирина сказала свое слово: или он, или никто. На свадьбе в Аничковом дворце красивейшая пара России продемонстрировала себя во всей прелести и во всем безумии. В качестве свадебного подарка Феликс попросил у Николая II дозволения сидеть в театре в императорской ложе. («Я женился на моей жене из снобизма, а она вышла за меня из-за денег» - его любимая шутка.) На пути в часовню жених застрял в лифте, и из тряской коробки его вызволяла «вся королевская рать» и сам император. Княжна Ирина стояла у алтаря в платье из белого сатина с серебряной вышивкой, в диадеме и фате казненной Марии-Антуанетты. На свадебных венках лежала, высунув язык, черная бестия - бульдог Панч. Родители подарили молодым бельэтаж дома на Мойке, и после свадьбы Феликс вновь погрузился в эксперименты с интерьерами, но на этот раз он вил семейное гнездо, а не обставлял гарсоньерку. Лучистая гостиная сияла шелком слоновой кости, по стенам - голландцы, в библиотеке книжные шкафы из карельской березы и стены изумрудной зелени, аметистовая столовая с архангельским фарфором - смесь рококо, ампира и классицизма. Это строгое и хрупкое сочетание князь любил более всего, революций в искусстве, как и в жизни, он не выносил. Когда революция все же случится, то покажется ему маскарадом в аду. Революционные дни в его мемуарах описаны как торжество дурновкусия. Матросы врываются в крымское имение – многие грубо напудрены и надушены, на волосатых грудях, как головки лука у палаточной торговки, болтаются награбленные жемчуга и бриллианты, отвратительные руки - в кольцах и браслетах. Князь поднимает воротник и садится в мотор, а на фасаде дворца на Мойке, уже превращающегося в казарму, кто-то малюет красный, безобразно растекающийся крест.  В глубине души Феликс побаивался, не он ли всколыхнул эту кровавую вакханалию. Он знал о письме оккультиста Папюса к императрице: «С точки зрения каббалистической, Распутин - словно ящик Пандоры. Заключены в нем все грехи, злодеяния и мерзости русского народа. Разбейся сей ящик - содержание тотчас разлетится по всей России». Вот и разлетелось?










 


    Семья так и не смогла понять, как мягкий, добродушный, сторонившийся политики Феликс убил Распутина? Для всех, близко знавших князя, его участие в заговоре - полная неожиданность. А для не знавших - в самый раз. Для публики, охочей до сплетен из жизни знати, «мастер Божих озарений» Распутин и предводитель золотой молодежи Юсупов непременно должны были сойтись. 




 


   По всем законам бульварного жанра они - антагонисты. Кто еще мог бы пить с Распутиным один на один, как не этот хрупкий Калиостро? Нет сомнения - в подвале на Мойке произошла «битва экстрасенсов», и Феликс убил Распутина, как Георгий дракона. Экстрасенсорные способности были у Феликса с детства. И с детства же - умение не пасовать перед необъяснимым и иррациональным. Чувствовать себя как дома в лабиринтах любой интриги, подавляющей рядовое воображение. Помнить, что выдержка - лучший стиль. Как-никак он вырос среди дворцовых тайн. И если в каждой семье свой скелет в шкафу, то у Юсуповых был целый анатомический театр. Осенним вечером маленький Феликс сует нос в нишу бабкиной спальни - и на него обрушивается скелет в саване. В спальне Зинаиды Николаевны на Мойке раздается женский голос. Прибегают горничные и до смерти пугаются, увидев, что комната пуста. Привидения приходили к Феликсу и на Мойке, и в Кореизе, и в Архангельском. А иногда приезжали на поездах. «Однажды, - вспоминает князь, - в конце лета мы с Николаем сделались очевидцами таинственного явления, так никогда и не объяснившегося. Собирались мы с братом к ночному московскому поезду, уезжая в Петербург. После ужина простились с родителями и поехали на вокзал. Дорога шла через Серебряный Бор, глухой и безлюдный на версты и версты. Ярко светила луна. Вдруг лошади стали на дыбы. Впереди показался поезд и тихо прошел сквозь деревья. В вагонах горел свет, у окон сидели пассажиры, лица их были различимы. Наши люди перекрестились: «Нечистая сила!» - шепнул один. Мы с Николаем обомлели: железной дороги поблизости не было и в помине. Но видело поезд нас четверо». К убийству Феликс готовился не один день, тренируя и проверяя себя, ходил к Распутину «лечиться» на сеансы гипноза. С неменьшей тщательностью, чем тело и психику, он готовил свой дом. Подвал дворца на Мойке выбрали не только потому, что там было удобней, ближе и тише. Феликс заманивал злого духа в свой «Петербург-2» со сказочными подземельями, с лабиринтами, винными погребами, севрскими сервизами и скрученными в трубочку полотнами в пыльных коробах, потому что знал - здесь помогут сами стены. Литература о том, как готовились пирожные с цианистым калием, могла бы составить целую библиотеку. Недавно медики почти доказали, что яд вступил в пирожных в реакцию с глюкозой, превратился в безвредный циангидрин и оттого не подействовал. Удивительно другое: зная, кто его противник, Феликс проявил недальновидность, если не сказать бедность воображения, выбирая орудия убийства: яд, пуля, гиря. Он собирался уничтожить Распутина как простого смертного, а ад так просто не умирает и не сдается. Великая княгиня Елизавета Федоровна, благословившая Феликса на убийство «старца», рассказывала потом, что в ночь на 29 декабря священники в некоторых приходах были охвачены приступами безумия, богохульствовали и вопили не своими голосами, а монашки голосили, как кликуши, и задирали юбки.






 

   Гораздо больше, чем технические подробности убийства, Феликса занимала его атмосфера и обстановка. Он словно готовил ритуальное убийство, выстраивал декорации смерти, и здесь его фантазия разыгралась вовсю - пустовавшие полуподвалы обставлялись в готическом стиле. Стекали тяжелые портьеры из кроваво-красного атласа, резные деревянные стулья окружали стол, уставленный костяными кубками и позолоченными чашами, огонь в камине бликовал на гранитной облицовке. А из самого центра композиции, стягивая пространство на себя, выступал множеством потайных ящиков эбеновый шкаф-поставец с распятием из горного хрусталя. Последний их с Распутиным разговор -у этого хрустального распятия. К распятию Феликс обернулся, прежде чем выстрелить.

«- Что высматриваешь? - спросил Распутин.

- Нравится мне распятие, - отвечал я. - Прекрасная работа.

- И впрямь, - согласился он, - хороша вещица. Дорого, чай, стоила. Сколько дал за нее? А по мне, шкапец краше...».

После убийства слава Феликса разнеслась по миру. Юсуповы правили в Египте, Дамаске, Антиохии, столетиями копили художественные сокровища, в роду была известна казанская царевна Сумбека, но в криминальные хроники и уличные святцы попал он один. Обсуждались две версии дальнейших событий: Феликса расстреляют (на чем настаивала императрица), и он сядет на престол. Не случилось ни того, ни другого. Феликса выслали в Курскую губернию, куда пришла сбившая всех с толку телеграмма: «Труп найден. Феликс покоен». Но миссия была исполнена, и в мировой истории появился новый герой. И новая легенда.










 

   Сбежав от большевиков и оказавшись в эмиграции, Феликс исповедовал принцип: богатство - это право на индивидуальный вкус и возможность помочь тем, кому хуже, чем тебе. Дважды князь возвращался в революционный Петроград, с помощью слуги перепрятал в тайник фамильные драгоценности и скрипку Страдивари. Свернув трубочкой, вывез двух Рембрандтов. В багаже эмигрантов-Юсуповых на борту броненосца «Мальборо» плыли 255 бриллиантов, 18 диадем, 42 браслета и 2 килограмма произведений искусства из золота. Часть драгоценностей пошла в уплату за документы и дом в Булонском лесу, но немало и осталось. В отличие от многих других титулованных эмигрантов Феликсу не пришлось работать в Париже таксистом или уродоваться на заводах «Рено». Юсуповы поддерживали привычный образ жизни и были приняты парижским высшим обществом. Дом моды «Ирфе» родился не как коммерческое предприятие фэшн-индустрии, а как очередная авантюра скучающего денди. Разумеется, в бизнесе Феликс ничего не смыслил: «Я не создан для коммерции». Конечно, наслаждение от игры было сильнее опасений: «И тогда я принял вид профессионального кутюрье и сказал: «Разумеется, мадам, ваши желания для нас - закон».










 

   Феликс не изобретал ничего нового, скорее, реставрировал старое. Новым, пожалуй, был только аромат «Ирфе», разлитый в хрустальные флаконы и еще долго после закрытия модного дома Юсуповых пользовавшийся популярностью. Кроме того, Дом моды «Ирфе» - это больше работы для своих, а Феликсу хотелось помогать русским эмигрантам. Не то чтобы с возрастом он остепенился и поутих, нет, чудил до самого конца, а великодушие и сострадание были его природными чертами, но после смерти брата, эмиграции, гибели царской семьи все больше склонялся к тому, что лучше облегчать боль, чем причинять ее. Великосветская красавица 1920-х годов леди Абди вспоминает: «Он был очень добрым человеком, и когда у него появлялись деньги, он раздавал их всем русским, кто нуждался».










 



    В 1924 году Дом моды «Ирфе», тогда просто скромное ателье с одной закройщицей, устроил первый импровизированный показ, задуманный в духе эскапад, которые Феликс любил в детстве. Главный упор был на неожиданность. В гостинице «Ритц» на Вандомской площади тузы парижской моды представляли свои коллекции. За полночь, когда публика уже заскучала и собиралась расходиться, появились манекенщицы «Ирфе», задрапированные в шелковые, удлиненные (наперекор общепринятой укороченной длине) платья. Предводительствовала восхитительная Ирина Романова. Заработало сарафанное радио - и в модный дом без вывески и салона потекли первые заказы. Мода на «русский стиль» в середине 20-х годов пришла в Европу как нельзя кстати, спасая русскую эмиграцию от нищеты. А может быть, эмигранты и создали эту моду. Вчерашние белоручки, княгини и графини, взяли в руки иглы и сделались белошвейками. Хиты середины 1920-х годов: сапожки в русском стиле без каблука, блузы-казак с косой застежкой, головные уборы-кокошники, большие воротники-стойки, белье с ручной вышивкой, широкие пояса, оперные манто с отделкой мехом. Социальная сторона показа платьев еще не отмерла, люди надевали меха и бриллианты не только на коктейли на закрытых виллах, но и «на скачки, рауты, вояжи», так что работы у «Ирфе» было невпроворот.










 

   Взлет «Ирфе» пришелся на середину 20-х годов, открылись филиалы в Лондоне и Берлине, князь держал магазин фарфора и обставил в своем вкусе три парижских ресторана. Когда-то в Ялте его поразили слова старухи-инокини: «Теперь «старец» хранитель твой. Романовы не многие уцелеют. А ты их переживешь и обновлению России поможешь». Так и вышло: убийство Распутина и расстрел царской семьи сделали Юсуповым рекламу, но мешала славянская безалаберность и бесконечное доверие к персоналу. Сколько раз князь попадал впросак из-за того, что не привык следить за слугами, контролировать и проверять. В день первого показа моделей в доме на рю Дюфо любимый лакей Юсупова Булл забыл отнести на почту сотню пригласительных билетов, и никто так и не увидел ни загадочного освещения, ни восхитительных букетов, ни золоченых стульев в стиле Наполеона III. Как и полагалось в веселые двадцатые, платья «Ирфе» предназначались для легких, невесомых фигурок «а -ля гарсон». Талия упала на бедра, геометрический силуэт напоминал детский костюмчик сорокалетней давности, из-под подола, поднимающегося все выше и выше, виднелись циркульные ножки, в любой момент готовые станцевать фокстрот или взлететь над теннисным кортом. Беззаботные и легкомысленные одежки двадцатых Феликс украшал романтическими деталями, придавая облику женщин ретроспективную стильность. Героини Юсупова коротко стрижены и управляют роллс-ройсами, но им больше подошла бы галантная эпоха: парк, водоем, кавалер, качели... По многоярусным воланам, спадающим сзади хвостом, вьются кружева и тонкая вышивка венецианским бисером. Спортивный костюм, похожий на свитер с напуском, подпоясывается кушаком, к шерстяной шотландской юбке подбирается шарф цвета вороненой стали. Вечерние манто - апофеоз боярской роскоши: шелк, бархат, меха. Платье «Кувшинки», кроем напоминающее русскую рубаху, расписывается гибкими стеблями в стиле устаревшего ар-деко. Пояс кушак, придуманный художницей Маревной (до знакомства с Юсуповыми она строчила кальсоны для демобилизованной Белой армии), расшит под старинную русскую уздечку с помпонами. Все как у всех, но чувствуется, что «от принца». Слишком дорогая, слишком тонкая и чуть трагическая красота. Охотней всего раскупались лосьоны, духи и вечерние платья. Здесь «архаисты» Юсуповы шли в авангарде: свой аромат «Ирфе» выпустил первым из русских домов. Точнее, это были три аромата - для брюнеток, блондинок и рыжеволосых. А слишком суженный, вытянутый и женственный силуэт вечерних платьев «Ирфе» предвосхитил моду тридцатых годов.










 

   Под стать платьям были и манекенщицы, или манекены, как их тогда называли. В доме Юсуповых работали княгиня Трубецкая, княжны Саломея и Нина Оболенские, баронесса Анастасия фон Нолькен, дочь генерала Лохвицкого Нелли - русские красавицы с пышными титулами и неопределенным будущим. Благородный профиль, длинные пальцы, тонкие руки - богиня, или как я умирала... Мужественно и спокойно русская аристократия распродавала остатки былой роскоши. Юсуповы так никогда и не вошли в роль хозяев: Ирину возмущало, если кто-то из моделей делал ей реверанс.

Русские женщины перевернули модельную индустрию, подарив миру профессию манекенщицы в ее современном качестве. До того как носительницы звонких аристократических титулов вышли на подиумы, профессия манекена считалась уделом хорошенькой барышни с небольшим умом и заурядной внешностью. Девушки работали за пару шелковых чулок, парчовые туфли и крошечную зарплату. Приходилось часами стоять на столах, когда им равняли подол, дрожать перед шефом кабины, им запрещено было пить кофе, курить, кокетничать в хозяйских платьях. Рост был не важен - 160 сантиметров вполне достаточно. Бюст тоже. Хорошо, если под платьем хоть что-то угадывается. Ведь и лифчик Европа надела, подражая России, - когда-то первые бюстодержатели нарисовал для балерин «Шахерезады» Лев Бакст, и теперь они входили в обиход, заменяя вымершие корсеты. Манекенам, однако, требовался подвешенный язык: подиума в нынешнем смысле не существовало, и девушки ходили среди публики, рассказывая клиенткам о достоинствах тканей, красок и отделки. С этим у русских аристократок все было в порядке: они владели и языками, и правилами хорошего тона. Но в выборе моделей князь не удержался от эксцентрики: среди статуэток дворянской кости разгуливала отнюдь не эфемерная штучка, козырная манекенщица испанка Кармен. Вскоре к Юсуповым явилась американка. Ввалилась в салон, водрузила необъятный зад на канапе и потребовала водки. Знакомьтесь, главная клиентка Феликса - миллионерша мадам Хуби. Точь-в-точь переодетая бульдожка его детства. Невероятные египетские глаза в пол-лица. Чудовищная толщина, кривлянье, деспотизм и сумасбродство - гротеск, по которому Феликс уже начинал скучать среди беспросветной изысканности и высокой моды. - Сделайте кокошник и пятнадцать платьев. И десять для моей дуры, - прибавила она, указав на компаньонку-баронессу.









   Стиль Юсупова был навеян монархической ностальгией, он сочинял свои платья для принцесс и придумывал костюмы для маленьких лордов Фаунтлероев, а одевались у него богатые американки, желавшие что-нибудь приобрести «у того самого князя». Дом «Ирфе» просуществовал семь лет и рухнул во время финансового кризиса на Уолл-стрит: у князя обвалились счета в американских банках, и схлынула состоятельная клиентура. Дела были настолько плохи, что парижане отказали в кредите когда-то богатейшему принцу Youssoupoff. А что принц? Раньше в такие минуты он брал гитару и пел «Кирпичики». Теперь вдруг заболел монстрами. Садился за стол и точно прикованный рисовал чертей, чудовищ, родичей химер, последний его персонаж мог бы смело сойти за самого сатану. Явилось истощенное существо с бескровным лицом - разорение: в кассе - шаром покати, а надо платить по счетам. Блеснуло хитрыми глазками предательство: поверенный Яковлев подсунул липовую доверенность. Прискакала монструозная мадам Хуби: покупаю ваш булонский дом, а вам жить - во флигеле с театром! Выполз из водосточной трубы урод в кожанке и распродал петербургское детство: в Берлине на аукционе большевики выставили личные вещи Юсуповых - мебель и картины из узорчатой матушкиной гостиной. Но скорбеть о потерянном - не в его натуре. Он не впал в уныние, когда судьба вышвырнула из России и лишила несметных богатств. Дом моды «Ирфе» он устроил на манер юсуповского двора в Архангельском: званые вечера и изысканные интерьеры, русские красавицы и безалаберные слуги, многочисленные приживалы и шуты гороховые. И над всем этим - ностальгия, образ исчезнувшего прошлого. Потеряв «Ирфе», Феликс вновь лишился королевства, но носа не повесил. «В том счастье, что не отнимут ни люди, ни события», -напишет он в мемуарах. Внучка Феликса Ксения Сфири вспоминает, что чем старше делался дедушка, тем сильнее чувствовалось его обаяние и гранд-синьорство. Князь жил долго, до 1967 года. И приключений в его жизни было еще предостаточно. Сообщение о его смерти появилось даже в советских газетах.

 






Источник журнал STORY, январь-февраль 2010, Татьяна Скрябина




@темы: 20 век: Россия и вокруг нее

12:22

Загадочное исчезновение экспедиции Лаперуза

отсюда www.liveinternet.ru/users/2496320/post167033346...



Загадочное исчезновение экспедиции Лаперуза



18 век историки называли по-разному: «Веком куртуазии»; «Веком великих реформ и преобразований»; «Веком философской мысли» и т.д. Можно его назвать, и по праву, «Веком кругосветок». Действительно, в конце 18 столетия настало время соревнований в кругосветных путешествиях. После путешествий вокруг земного шара, совершенных Магелланом и Элькано, пальма первенства, поначалу, принадлежала англичанам, однако, после «кругосветок» Джеймса Кука, французское правительство решило продолжить исследования и, разработав чрезвычайно обширный план, отправило экспедицию во главе с капитаном первого ранга Лаперузом, которому предписывалось исследовать почти весь Тихий океан.читать дальше



Экспедиция Лаперуза должна была продлиться четыре года и завершиться во Франции летом 1789 года. В последний раз корабли Ааперуза видели, когда они, покинув Австралию, взяли курс на северо-восток; никого из более чем 200 человек, находившихся на борту двух судов, так и не нашли.



Большая часть жизни графа Жана Франсуа де Гало де Лаперуза, была отдана отнюдь не научным экспедициям, а борьбе против англичан. Родился будущий мореплаватель в 1741 году в юго-западной Франции, в городке Альби. Когда началась Семилетняя война, юноше было четырнадцать, и он отправился в Брест, чтобы поступить в Школу морских гвардейцев. Там он семь лет изучал математику, астрономию и навигацию, чередуя академические занятия с выполнением боевых заданий на ближних и дальних морях. За полтора десятка лет Лаперуз участвовал в нескольких военных кампаниях, был ранен, побывал в английском плену, не раз пересекал Атлантический океан, добрался даже до Ост-Индии, откуда возвратился в чине капитан-лейтенанта.


Слухи о талантливом флотоводце дошли до самого Людовика XVI. Короля поразила гуманность, которую проявлял Лаперуз к противнику. В 1782 году, когда ему поручили уничтожить меховые фактории британцев в Канаде, Лаперуз быстро разрушил вражеские форты, но не тронул дома моряков. Более того, оставил побежденным припасы, чтобы те могли пережить приближающуюся зиму, а пленным вернул свободу и даже выдал оружие для защиты от индейцев. Обнаружив в бумагах коменданта форта секретное описание плавания вдоль Северной Америки с картами и планами, Лаперуз поступил как рыцарь: вернул документы автору, взяв с него слово опубликовать их.



В 1783 году, с окончанием войн, Лаперуз вышел в отставку и удалился в свое поместье на юге Франции. Вряд ли он помышлял о новых путешествиях, тем более кругосветных. Но Франции, наконец получившей передышку от баталий, нужно было спешно развивать торговлю, а следовательно расширять географию морских экспедиций.



Французов воодушевлял пример Кука: тот совершил три плавания по Тихому океану, снискав себе славу великого первооткрывателя. Но в 1779 году знаменитый англичанин погиб, и теперь уже французский король вознамерился снарядить кругосветную экспедицию, чтобы открыть «все земли, ускользнувшие от зоркого взгляда капитана Кука». К началу 1785 года план экспедиции был готов. Возглавить рискованное предприятие поручили Лаперузу.



Королевские предписания были четкими: Лаперуз должен завоевать расположение вождей далеких племен добрым отношением и подарками (заодно выясняя, какие товары придутся им по вкусу и что они могут предложить взамен). С учетом опыта общения с туземцами предшествующих европейских экспедиций, для подарков и обмена предлагались нехитрые, но практичные вещи: 600 зеркал, 2600 гребней для волос, 5000 швейных игл, различного рода инструменты из металла, алое сукно и медали с отчеканенным профилем Людовика XVI.



Настоящая борьба развернулась за право войти в число двухсот участников экспедиции. В ее состав стремились попасть самые отчаянные головы Франции. Достаточно упомянуть выпускника Парижской военной школы 16-летнего Бонапарта. Но юноша провалил экзамен по астрономии и был вычеркнут из списков отплывающих. Впоследствии он, как известно, нашел себе применение на суше.



Помочь экспедиции согласились и недавние враги – англичане, не забывшие благородства Лаперуза на поле брани. Французу дали ознакомиться с картами и донесениями капитана Кука, а Британское Королевское научное общество вручило ему две «магнитные стрелки» – компасы, совершившие кругосветное плавание вместе с Куком. К этим дарам Лаперуз, по его собственному признанию, относился «с почти религиозным благоговением перед памятью великого и несравненного мореплавателя».



Загадочное исчезновение экспедиции Лаперуза



На борт двух фрегатов «Буссоль» и «Астролябия» загрузили припасы для четырехлетнего плавания, и утром 1 августа 1785 года под крики толпы и гром салюта корабли отошли от причала французского порта Брест. «Имею честь донести, что флотилия отплыла сегодня в четыре часа утра при северо-западном ветре, – отчитывался адмирал де Лаперуз своему королю. – Двум шлюпам приказано сопровождать корабли, пока они не выйдут в море. Таким образом, сегодня началось кругосветное плавание». Судам предстояло пересечь Атлантику и достичь Великого Южного моря, как называли тогда Тихий океан.



Капитаном «Буссоли» был сам Лаперуз, «Астролябию» вел его близкий друг и боевой товарищ, капитан Флерио де Лангль. Благополучно пройдя Атлантический океан, парусники миновали мыс Горн, где их встретило стадо китов, «хором выпускающих фонтаны», и после стоянки в чилийском порту Вальпараисо достигли острова Пасхи, открытого в 1722 году голландцами. Столпившись у борта, моряки с любопытством разглядывали каменные статуи, покрывающие желтые склоны острова. «Это не идолы, а скорее могильные памятники», – записал один из участников экспедиции. Флотилия стояла у острова Пасхи всего двадцать четыре часа, но все же туземцы успели поживиться некоторым имуществом моряков. Несмотря на многочисленные мелкие кражи и даже похищение якоря с одного из судов, Лаперуз запретил команде применять против аборигенов огнестрельное оружие. Напротив, садовнику экспедиции было приказано раздать местным жителям семена растений, а так же коз и домашнюю птицу. И сейчас, почти двести лет спустя, островитяне с благодарностью вспоминают о Лаперузе: его именем названа бухта, где стояли «Буссоль» и «Астролябия».



И вновь переход по океану – на этот раз до острова Мауи в Гавайском архипелаге. Памятуя о том, что за семь лет до этого здесь погиб капитан Кук, Лаперуз поспешил подстраховаться и объявил туземцам, что он, его команда и его корабли – «табу».



После короткого отдыха на Гавайях Лаперуз направил свои корабли к побережью Аляски. Там, в обширной неисследованной бухте экспедицию подстерегала первая большая беда. Решив поохотиться на морскую живность, матросы спустили на воду две шлюпки, но волна, «катившаяся со скоростью трех или четырех миль в час», перевернула одну лодку. Двадцать один моряк, в том числе шесть офицеров, погибли. Потрясенный случившимся Лаперуз назвал бухту, где разыгралась трагедия, Гаванью Французов и установил на берегу памятный знак с надписью: «У входа в гавань погиб двадцать один отважный моряк. Кем бы вы ни были, пролейте слезы вместе с нами».



Загадочное исчезновение экспедиции Лаперуза



И все же плавание продолжилось. В первых числах января 1787 года флотилия подошла к территории Макао у побережья Южно-Китайского моря. Подремонтировав в Китае суда и пополнив на Филиппинах запасы продовольствия, Лаперуз взял курс на север. Путь экспедиции лежал мимо Тайваня и Японии к берегам Татарии, – так европейцы именовали всю неизвестную им территорию к востоку от Уральских гор. Эти места особенно манили Лаперуза. «Мы горели нетерпением, – писал он, – приступить к изучению страны, занимавшей наше воображение со времени отплытия из Франции».



Географические карты до сих пор хранят французские названия в восточных российских водах: бухта Терней, остров Моннерон, мыс Ламанон и, конечно же, пролив Лаперуза – по нему экспедиция обогнула Сахалин и направилась на Камчатку. Здесь Лаперуз оставил своего офицера Бартелеми де Лессепса, говорившего по-русски, с заданием пересечь Сибирь и доставить королю Франции отчет о ходе экспедиции. Почти год посланец добирался до Парижа, вез секретные документы на собачьих упряжках, телеге и даже на верблюде. Благодаря этой миссии он избежал той печальной участи, которая, как мы позже увидим, была уготована Лаперузу и его товарищам… Кстати, впоследствии де Лессепс «посетил» Россию еще раз в 1812 году – как офицер наполеоновской армии, идущей на Москву…



7 сентября 1787 года флотилию встречали пушечным салютом в Петропавловске. Прием, оказанный французским морякам в России, превзошел все их ожидания: путешественников щедро снабдили провиантом, а в честь их прибытия дали бал – в избе коменданта крепости. Для смущенных, отвыкших от женского общества кавалеров на мероприятие были приглашены тринадцать местных дам.



Правда, разговор сперва не клеился: кроме коменданта, никто в Петропавловске не знал французского. Но готовившийся в дорогу де Лессепс заговорил на ломаном русском: «Я бил в Петербург. Я знаком с ваша царица». Сразу же последовали тосты за Екатерину, Людовика, Нептуна и всех камчатских дам. Вино полилось рекой, и надобность в переводчиках отпала…



От берегов России фрегаты ушли в южное полушарие и, еще раз переплыв Тихий океан, подошли к архипелагу Самоа, чтобы стать у острова Тутуила. Эта краткая стоянка поначалу показалась Лаперузу райской. Островитяне, среди которых было множество красивых женщин, держали себя весьма дружелюбно, а изделия здешних ремесленников привели гостей в сущий восторг. Перед самым отплытием капитан «Астролябии» Флерио де Лангль еще раз сошел с несколькими моряками на берег, чтобы раздать туземцам мелкие подарки. Это было его роковой ошибкой. На всех подарков не хватило, и завязалась драка. В пришельцев полетели камни. Помня о благородных принципах Лаперуза, де Лангль запретил открывать огонь и начал отступать к шлюпкам, как вдруг пошатнулся и упал в воду. Один из камней угодил ему прямо в голову. Взбешенные таким коварством моряки приготовились стрелять, но их ружья, как назло, намокли. В тот день от рук туземцев погибли двенадцать участников экспедиции, включая де Лангля. Таким образом всего за два с половиной года экспедиция потеряла тридцать три человека.



Пережив эту трагедию, «Буссоль» и «Астролябия» направились к восточному побережью Австралии. В конце января 1788 года французы вошли в залив Ботани, где встретили британскую эскадру (в том же году англичане основали там город Сидней – первое европейское поселение в Австралии). С ней Лаперуз отправил письма и донесения, сообщая королю, что в ближайшее время намеревается исследовать Соломоновы острова, Таити, Новую Гвинею и север Австралии. Он писал, что предполагает вернуться на родину к июню 1789 года.



10 марта «Буссоль» и «Астролябия» взяли курс на северо-восток. И с тех пор никаких известий от Лаперуза больше не поступало. «Он бесследно исчез в безбрежном синем океане, – написал о французском мореплавателе шотландец Томас Карлейль, – и только скорбная загадочная его тень не покидает наши умы и сердца».



Загадочное исчезновение экспедиции Лаперуза



14 июля 1789 года толпы восставших парижан взяли Бастилию. Это было начало революции, которая сотрясала страну до конца столетия. Однако даже в это смутное время во Франции не забывали о пропавшей в океане флотилии. Говорят, когда Людовика XVI везли к месту казни, он обернулся к палачу и спросил: «Нет ли вестей от Лаперуза?»



В 1791 году Национальное собрание Франции признало «необходимость спасения Лаперуза и его моряков». На поиски флотилии были направлены два военных корабля под командованием контр-адмирала Брюно д’Антрекасто. Перед отплытием он получил ценные известия: из Индии вернулся английский капитан Джордж Оуэн, который слышал, что к северу от Новой Гвинеи, в архипелаге Адмиралтейства, нашли обломки какого-то французского корабля.



И Д’Антрекасто решил направиться прямо туда. На стоянке у мыса Доброй Надежды он получил обнадеживающее известие: другой английский мореплаватель, капитан Хантер, сообщал, что на одном из островов Адмиралтейства видел людей в форме французских моряков. Они подавали сигналы, но сильное волнение моря помешало англичанам подойти к берегу. (Один из участников этого плавания позже уверял, что сигналы им подавали аборигены, натянувшие на себя красные французские мундиры. По его мнению, они просто пытались заманить парусник на рифы.) Д’Антрекасто обошел многие острова архипелага, но ничего не обнаружил.



В мае 1793 года его корабли подошли к острову Ваникоро из группы Санта-Крус к северо-востоку от Австралии. Над возвышенностями этого острова экипаж заметил столбы дыма. Кто-то явно подавал знак мореплавателям. Д’Антрекасто был убежден, что нашел Лаперуза или, по крайней мере, остатки пропавшей экспедиции. Но после того, как его корабли чуть не налетели на рифы, он был вынужден уйти, так и не выслав на берег поисковый отряд.



А через два месяца корабли д’Антрекасто были захвачены голландцами – к тому времени революционная Франция уже воевала практически со всей Европой. Искать Лаперуза стало некому.



О его экспедиции забыли, пока в мае 1826 года на острове Тикопиа из группы Санта-Крус не сделал остановку корабль ирландца Диллона. Тот заметил у туземцев стеклянные бусы и предметы явно европейского происхождения: серебряные вилку и ложку, ножи, чайные чашки, а главное – рукоять шпаги с буквами JFGP. Диллон не поверил своим глазам. Эти инициалы могли означать только одно: Jean Francois Galaup de La Perouse!



Загадочное исчезновение экспедиции Лаперуза



Вещи, как выяснил капитан Диллон, аборигены выменяли у жителей Ваникоро, острова, лежащего в двух днях пути под парусом. А те рассказывали о двух больших лодках, которые когда-то сели на мель. Одни говорили, что приплывшие на лодках утонули, другие – что их убили. Диллон хотел идти к Ваникоро, но в его корабле обнаружилась течь – пришлось отправиться на Яву для починки.



Лишь через год он добрался до Ваникоро. Старый туземец рассказал ему, что много-много лун назад была страшная буря, и волны поднимались выше пальм. К ним прибыли две лодки с «духами», и одна из них разбилась на рифе. «Наши предки хотели видеть духов вблизи, но те направляли в них огненные шарики, несущие смерть. Потом боги дали благословение стрелам, и предки смогли перебить всех духов с лодки. Мертвых духов было много. Их выбрасывали волны, и мы снимали с них одежду и длинные железные ножи».



Другое судно, по рассказам туземцев, выбросило на отмель. Его мачты торчали прямо из воды, и на них было много полуживых духов, обвязанных веревками. Это были невоинственные духи. Сойдя на берег, они раздавали подарки. А их вождь с длинным носом разговаривал с луной посредством палки. Другие духи, стоявшие на одной ноге, день и ночь охраняли лагерь, где за деревянными загородками их друзья строили из обломков большой лодки лодку поменьше. Все «одноножки» беспрестанно потрясали железными палками. А через пять лун духи уплыли на маленькой лодке.



Кое-что Диллон в этом предании разгадал: «длинные носы», видимо, были треуголками, «палка для разговоров с луной» – подзорной трубой, «одноножки с железными палками» – часовыми, неподвижно стоявшими с ружьями. Но самое удивительное, что, согласно утверждениям туземцев, двое из духов – «вождь» и его «слуга» – остались на острове и еще несколько лет назад были живы! Аборигены даже вспомнили имя «вождя» – «Пило». Переиначенное на туземный лад «Лаперуз»? А вскоре недалеко от берега на мелководье люди Диллона обнаружили бронзовые пушки и корабельный колокол с надписью: «Меня отлил Базен. Брест 1785».



Собрав находки, Диллон отправился в Париж, где его принял король Карл X. Предметы опознал один из участников экспедиции Лаперуза – тот самый де Лессепс, который в 1787 году сошел на берег Камчатки и пересек Сибирь.



Загадочное исчезновение экспедиции Лаперуза



В 1959 году к поискам остатков флотилии Лаперуза на Ваникоро приступили французские аквалангисты. Со дна лагуны они подняли фрагменты бортовой обшивки. Потом, взрывая под водой динамит, обнаружили пушки и ядра. И главное вещественное доказательство – серебряный рубль с изображением Петра I, отчеканенный в 1724 году. Кому могла принадлежать такая монета, если не участнику экспедиции, достигшей берегов Сибири? Что же в действительности случилось с французским мореплавателем и его спутниками? Попытаемся восстановить возможный ход событий.



В ненастную ночь 1788 года один из кораблей Лаперуза, прокладывая путь в казавшуюся безопасной гавань, напоролся на коралловый риф. Судно затонуло, а часть моряков перебили приплывшие в пирогах островитяне. Второй фрегат поспешил на помощь первому и тоже налетел на риф. Однако пробоины оказались не слишком велики: паруснику удалось перевалить через риф и выброситься на отмель – другого выхода у капитана не было. Спасшиеся моряки не растерялись. Они одарили туземцев подарками, возвели временный форт и начали строить из остатков корабля небольшое парусное судно. «Через пять лун» они уплыли, оставив на острове двух человек из команды – «вождя» и его «слугу».



Куда могли направиться отчаянные мореходы? Без сомнения, их путь лежал к ближайшей европейской колонии на острове Тимор – в пяти тысячах километров от Ваникоро. Морякам предстояло обогнуть Новую Гвинею с севера и пройти множество Молуккских островов. Но судьба снова оказалась жестокой к путешественникам. Их судно потерпело крушение – теперь уже у берегов Новой Гвинеи, в архипелаге Адмиралтейства. Там-то капитан Хантер и видел людей во французской форме. Но кого – моряков Лаперуза или папуасов, обрядившихся в их одежду?



Загадочное исчезновение экспедиции Лаперуза



По некоторым сведениям, некий капитан Ост-Индской компании обнаружил на тех же островах множество европейских предметов, в том числе шпагу, на эфесе которой была выгравирована лилия. Перед французской революцией, во времена Лаперуза, лилии были изображены на шпагах всех французских офицеров.



Но что стало с самим Лаперузом после крушения на Ваникоро? Как известно, спастись удалось только экипажу второго корабля, капитан которого сумел выбросить судно на песчаную отмель. В морской литературе сохраняется устойчивое мнение, что «Буссоль» под командованием Лаперуза первой вошла в коварный пролив и напоролась на риф. Однако достоверных свидетельств этого нет. По поднятым со дна якорям и пушкам нельзя определить, какому из двух кораблей они принадлежали. Туземцы же рассказывали, что спасшиеся вели себя дружелюбно: «духи» раздавали подарки, а часовые, хоть и потрясали ружьями на стенах форта, огонь не открывали. Это так похоже на Лаперуза, одного из самых благородных флотоводцев XVIII столетия. Не он ли и был «вождем», оставшимся на острове со своим слугой? И не свидетельствует ли сохранившийся эфес шпаги Лаперуза о том, что командор не погиб среди рифов и не покинул остров с моряками на самодельном шлюпе? По словам островитян, вождь и его слуга умерли незадолго до прибытия капитана Диллона – около 1824 года. К тому времени Лаперузу могло быть чуть больше 80 лет.



Во всех морских справочниках годом смерти Лаперуза назван 1788-й, год исчезновения экспедиции. У нас есть все основания по-новому взглянуть на судьбу великого капитана и предположить, что эту дату следует отодвинуть на 30 лет вперед. Но узнаем ли мы когда-нибудь, почему Лаперуз остался среди полинезийцев?



Загадочное исчезновение экспедиции Лаперуза




..



источник






@темы: история

10:20

рабочая запись

@темы: 100

13:36

Оригинал взят у в История трости.
История трости насчитывает тысячелетия. В Англии она вошла в моду в 17м веке, а в 18м мода на трости затронула и дам. Изготавливали трости из древесины различных пород, а так же бамбука или ротанга, слоновой кости, стекла и т.д. А уж различным формам набалдашников просто несть числа!


В викторианской Англии трость считалась неотъемлемой деталью прогулочного костюма. За неимением трости, джентльменам советовали захватывать на прогулку зонт, но ни в коем случае не заменять тростью зонтиком от солнца, разве что подержать зонтик попросила дама (представить солидного господина опирающимся на зонтик с оборочками и правда как-то затруднительно). Справочники по этикету второй половины 19го века строго-настрого наказывали джентльменам не размахивать тростью на улице и не носить ее подмышкой, чтобы случайно не задеть прохожего или не проткнуть кому-нибудь глаз. Так же считалось неприличным использовать трость не по назначению при посещении музеев – например, использовать ее вместо указки, обсуждая достоинства или дефекты картин.
читать дальше



@темы: история вещей, сумочки и аксессуары